Прощание с Гербалаевым. Житейские хроники. Алексей Смирнов

каверзный вопрос: назовите людей с избыточным весом, которых вы знаете. Даже если соискатель не подписывался, от него оставалась анкета с телефонами тучных людей. А мотивированность соискателя выводили из предъявленных запросов: сколько вы хотите получать? Забирали анкету и важно обещали рассмотреть и перезвонить, если кандидат удовлетворит ожидания.

      И этот субъект написал, что хочет получать «одну тысячу СКВ».

      Исчез, слава богу.

      Рома Ефимов, которого я заставлял аплодировать Марку Хьюзу, ходил со мной на охоту, перепоясавшись ремнем с пряжкой в виде черепа и костей. Я хватался за голову, топал на него ногами и выговаривал.

      Убеленный сединами театральный режиссер Карнер, дотошный и въедливый, будил меня в полночь и делился идеями: «А что, если предложить рекламу на телевидение? Две птички, толстые, наскакивают друг на друга, хотят спариться, ничего не выходит. Им рассыпали таблеточки, они поклевали и похудели, все получилось».

      Галя Сметанина, добрейшая и наивная душа, искренне хотела помочь людям, забывая о бизнесе. Мои осторожные разговоры о маркетинге ее возмущали. Бедняга перевербовалась от меня в параллельную сеть и кончила дианетикой.

      Друг детства Серега никогда не унывал и серьезно твердил, что ему надо больше работать и учиться. Ни то, ни другое ему не давалось от природы, но он все равно гордился значком. За два года он продал всего одну банку порошка, неизвестно зачем. Я уж махнул рукой – пускай продаст хоть порошок, и даже цену снизил безбожно.

      Еще я подписал институтского приятеля с женой. У них ничего не вышло, и они на меня рассердились. Но не научились ничему, записались в Ньювейз и стали соблазнять уже меня, новыми горизонтами. Они снова рассердились, когда я вежливо отказался.

      Я развернул неслыханную активность в ревматологическом центре, который консультировал, и даже в психбольнице, которую консультировал тоже. Бродил со значком в океане шизофрении и белой горячки, а на меня показывали пальцем – эти насмешники явно шли на поправку. Из ревматологического центра меня выгнали за деятельность, несовместимую с консультациями. Я стал немедленно качать из этого коммерческую выгоду, держался молодцом, смеялся над гонителями на всех презентациях и школах, а прочие Гербалаевы восторженно выли и продавали мою историю как образец несгибаемости.

      Наконец пришла пора подтверждать мое право на звание супервайзора. Такие вещи никто не делает, выкупая продукцию лично. Нужно создать под собой еще одного супервайзора – тогда его очки засчитываются и спонсору. Ну, и самому немного взять. Взять мне было не на что, но я подписал жену норильского гинеколога Лурье. Эта пара только что переехала в Питер заниматься бизнесом; вернее, бизнесом хотел заняться Лурье, простившийся с малобюджетными влагалищами. Для жены же он подыскивал занятие, чтобы та не скучала.

      И вот они, с корабля на бал, ухнули прямо в лапы Гербалаевых. Я раскрутил их на супервайзорство, они заняли