Истории с другой стороны. Олег Моисеев

никогда не посещал подвал своего дома. Ему хватило одного раза, чтобы убедиться, что ничего особенного тут нет, да и никогда не было. Однако… Сейчас он снова здесь. Стоит в полном одиночестве, поглощенный тишиной, вглядывается в темноту. «Какого хрена я тут вообще делаю?» – подумал про себя писатель. – «Это что сон?» Вопрос скорее был риторическим. Герман не торопился заходить внутрь каморки, двери которой только что открыл. Что-то внутри него подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. И ещё писатель мог поклясться, что из темноты этой крошечной комнаты за ним кто-то наблюдает. Герман не мог это объяснить, но он был чертовски уверен, что стоит ему заговорить, как кто-то из темноты ему обязательно ответит. И писатель совсем не хотел слышать этих ответов.

      Герман продолжал стоять, беспомощно пялясь во тьму, не в силах отвести взгляд хотя бы на секунду.

      – Боже… – тихо выдохнул писатель. – Что я тут делаю? Ущипните меня кто-нибудь…

      В самый последний момент Герман понял, что говорит вслух…

      Ничего не произошло. Никто не ответил писателю, ни смотря на всю его уверенность в обратном. Герман облегченно вздохнул. Это всего лишь дурацкий сон. Слишком много историй про проклятие этого дома сделали своё дело…

      – Зачем ты вернулся? – раздался чей-то хриплый голос из темноты.

      Глаза Германа непроизвольно округлились. Этот жуткий голос почему-то был ему знаком…

      Писателя начала бить мелкая дрожь. Всё происходящее вокруг было таким реалистичным, что он уже начал сомневаться, что на самом деле было сновидением. Возможно вся эта поездка приснилась ему, а сам Герман всё это время был дома?.. Он попытался сделать шаг назад, прочь от этого голодного зёва дверного прохода, так непредусмотрительно открытого им, но ни единая мышца не повиновалась ему. Всё его тело будто было парализовано. Герман не мог отвернуться от тьмы, разверзшейся перед его взором, не мог убежать. Всё что он мог это говорить. Однако писатель отнюдь не горел желанием вести диалог с кем-то или чем-то, что таилось во тьме этой тесной каморки в подвале.

      Этот хриплый голос… Откуда Герман мог помнить его? Кому он принадлежит? И какого чёрта это нечто забыло у него в подвале?..

      – Зачем ты вернулся? – вновь раздался вопрос из темноты. – Я не понимаю…

      Германа опять окатило волной страха. Стоило этому жуткому голосу прозвучать в этой глухой тишине, как дрожь начинала усиливаться, заставляя писателя стучать зубами.

      Он сделал глубокий вдох. Раз уж Герман не может сбежать отсюда, то молчать тоже не имеет смысла. Тем более это единственное на что он сейчас способен…

      – Кто здесь? – неуверенно спросил писатель.

      Ответом ему стала всё та же оглушающая тишина.

      – Ты знаешь кто я… – после долгого молчания ответил его хриплый собеседник.

      – Не уверен…

      – Ты знаешь… – грубо перебил его голос из темноты. – Зачем ты вернулся?

      Герман не знал, что ответить. Он и