Не зарекайся… Тюремная лирика. Анатолий Васильевич Шамов

      От тюрьмы и от сумы не зарекайся

      Поэтический сборник «НЕ ЗАРЕКАЙСЯ…» написан не по наслышке.

      Мне пришлось, будучи следователем МВД, принимать участье не в одной сотне судеб людей, которые преступили закон. Истории разные, но были такие, которые по неволе трогали сердце, заставляли задуматься о судьбе человека, попробовать понять, что не так было в жизни молодых и здоровых парней, что привело их к жизненному краху.

      Иногда я делал небольшие сюжетные зарисовки в стихах. После окончания службы выяснилось, что таких зарисовок много и появилась первая тематическая книга «Только солнце в железных прутах».

      .В нашем менталитете, в русской литературе всегда была воровская, блатная, тюремная лирика, описывающая то, что было связано с криминалом, с фактом лишения человека свободы. Особое место занимает лирика С. Есенина,

      Я такой же, как вы пропащий,

      Мне теперь не уйти назад.

      Народный фольклёр всегда имел место быть, получается тюремный тоже.

      Волею исторических обстоятельств тюремная песня утверждается в русской лирике творчеством поэтов-декабристов (В. К. Кюхельбекер, А. И. Одоевский, В. Ф. Раевский, Ф. Н. Глинка), пополнивших и народный песенный репертуар. В наше время это эстрадный песни шансона и не только.

      Спрятаться от тюремной лирики нельзя, важно другое, сможет ли контент стихотворения пробудить в человеке человеческое, мотивацию к исправлению совершённой жизненной ошибки, вернуться к нормальной жизни. И ещё, на плохих примерах тоже учатся.

      Господь учил прощать, если человек раскаялся.

      Что с этого получилось судить тебе читатель.

      Та женщина, которой нет милей

      Седеет ночь и свечи догорают,

      Общения жажда не уснет никак.

      Нет утомления, а тела не знают

      Усталости от запоздалых ласк.

      За ночь азарта по судьбе заплатит

      Вор молодой удачею… своей.

      Ну, а она безумно вдруг заплачет,

      Та женщина, которой нет милей.

      Под утро опера взломают двери,

      И на фужер разбитый ляжет вор.

      Всё кончится по пресечению меры,

      И будет суд бездушно скор.

      Ах, белы свечи, счастье догорает,

      Седая ночь напомнит о любви.

      Зек на этапе деву вспоминает,

      Фужер разбитый и щеку в крови.

      И жизнь до следствия мне снится

      Роняет в лужи ветер тихо листья,

      Воды зеркальной ранится стекло.

      За дымкой утреннею это небо чисто,

      И в парке вороны клюют тепло.

      И как песок из золота – дни убывают,

      И хлопоты пред вечностью ничто.

      Что наши души каждой осенью теряют,

      Я знаю, не расскажет мне никто.

      И одиночество после СИЗО достало,

      Где я безвинно год свой просидел.

      И женщина ушла и новых бед не мало,

      После разборок тот же беспредел.

      Роняет ветер в речку с клёнов листья,

      И ранится души моей тончайшее стекло.

      И жизнь до следствия мне снится,

      Нет воронов в ней, ну а солнце высоко.

      Прошу, Господь, не дай пропасть душе

      За что в суде я нынче подписался,

      С подачи чьей мне дали долгий срок.

      Нас подставляют и я жертвой оказался,

      И не поможет адвокат и сам пророк.

      Была и есть шестёрка битой картой,

      Не семь бед, но сполна держу ответ.

      Осталась всё за двадцать пятым кадром,

      И обилечен… только не тому билет.

      И что бы не было там срок отбуду,

      Вся наша жизнь ошибки прошлых лет.

      В дом матери вернусь батрачить буду,

      Найду на все вопросы в жизни я ответ.

      Кто не был тут, то лучше пусть не будет,

      И сам я выведен с игры чужой уже.

      За черную неблагодарность суд не судит,

      Прошу, Господь, не дай пропасть душе.

      Ты же знала юнцом меня чистым

      По бакланке… я сел безвинным,

      Срок мотал в том себя не корю.

      Ты же знала юнцом меня чистым,

      С прошлым… кончено на корню.

      Ты в невзгодах меня не дождалась.

      В испытаниях цена есть всему.

      С прошлым, плача, я знаю, рассталась,

      Сладострастье… виной знать тому.

      Жалко