Жизнь и смерть в «Дакоте». Инна Быкова

в дом, переворачивать все вверх дном, угрожать беременной женщине!.. Нет, это было не просто так. Это было санкционировано свыше, как и все подобные акции. Потом началась газетная травля, Йоко потеряла ребенка, нашего ребенка! И нас благополучно довели до эмиграции. Но я не жалуюсь. Я доволен моей новой жизнью в Нью-Йорке, в городе, кипящем от артистической энергии. Я встретил новых друзей, я нашел мою публику в Америке, у меня растет сын, замечательный мальчуган! У нас с Йоко приличные хоромы в самом центре города… Чего же боле? Я счастлив… или почти счастлив. У нас огромный счет в банке. Во всяком случае, я доволен. Все могло бы быть гораздо хуже. Я доволен! Стадо племенных коров. Мерседес и Ренуар… Довольно! Пропади оно все пропадом! Я не этого хочу! Я хочу совсем другого. Я хочу сидеть на берегу моря рядом с Йоко и Шоном и играть мою музыку на гитаре. А вечером я хочу сидеть в хорошем ресторане на свежем воздухе, и чтобы ветер трепал ее черные волосы. И чтобы на небе постепенно проступали звезды. Или Мэй, или даже Син! Нет, все-таки Йоко! Да, я бы, пожалуй, и сегодня выбрал бы ее. Но этого нет! А есть имперсонатор Элвиса перед «Дакотой», Йоко, живущая в телефоне, и ребенок, который часто выводит меня из себя. И вообще, я заперт в этих хоромах. От хором до похорон всего три буквы – как три шага, как три пули. Кто знает? Может быть, в следующий раз, когда какой-нибудь переодетый «поклонник» попросит у меня автограф, я буду продырявлен с близкого расстояния, а чернила станут краснилами от моей крови. Стреляя в упор, нельзя промазать. Разве что за это дело возьмется какой-нибудь абсолютный чемпион среди неумех – таких ведь на белом свете пруд пруди. Не дай-то Бог, в которого я согласен поверить! Уж тогда лучше пусть это будет меткий хладнокровный стрелок, у которого рука не дрогнет… Какого калибра будет его пистолет? Я не очень-то в этих делах сведущ. Надо будет дать Фреду поручение выяснить, какие пистолеты чаще всего в ходу. Нет, а то он еще будет задавать вопросы… Чего доброго расскажет ассистенту Йоко. И пойдет домашняя разборка! О снайпере, как было с Кеннеди, я не мечтаю. Нет, меня постараются укокошить с близкого расстояния. Ну, уж тогда я бы хотел, чтобы мокрое дело произошло как можно быстрее. Бах-бах-бах-бах! Бах. Может быть, я услышу его музыку в тот самый момент… Так я, по крайней мере, буду избавлен от лишних страданий. И вот лежу я в морге с биркой на ноге, с закрытыми холодными глазами, и ничего не чувствую, а Йоко плачет за дверью…

      Кто знает? Признаться, мысль об этом меня не радует. Будет ли она плакать? А что если не будет? Есть вдовы, которые легко утешаются. Да впрочем, какое это имеет значение? Нет, не хочу об этом больше думать! Я жить хочу и сочинять песни, как раньше, как дома. Только на этот раз без соавтора. Пол пошел своим путем, а я моим. Еще посмотрим, кто кого обскачет! Хотя на сегодняшний день: он выпускает диск за диском, а я «молчу» вот уже… неужели три года! Да, целых три года! С ума можно сойти! Нет, хватит! Довольно. К черту, к дьяволу всех этих предсказателей, мистиков-тароистиков! Что они понимают? Выдумали тоже, что мне якобы