Ангел любит лишь тебя. Мария Синягина

над болтушинскими историями, в одиночестве сидел на кухне.

      – Что? А, да, все в порядке, на работе немного…

      – Расскажешь, что случилось? – спросила Юлиана, усаживаясь рядом.

      – Да рассказывать, в сущности, нечего. Собаку мы сбили сегодня, представляешь? – он поморщился. – Перегон длинный, разогнался немного, а она, сука, как выскочит прямо под меня! Я, конечно, все равно не остановил бы машину, но, может, она успела бы отскочить.

      – У тебя проблемы из-за этого?

      – Нет, – вздохнул он, – собака она и есть собака, поехал дальше и все. Просто неприятно, никак не могу отойти. Вон видишь: Малюков, – Вася указал на высокого молчаливого типа, который так и не представился Юлиане, – начальник наш, все время хмурится. Из-за этой истории тоже не в духе, хотя его там даже не было, он только отчет принял.

      – Подожди, – удивилась Юлиана, – то есть ты сбил животное, а потом просто взял и уехал?!

      – Юля, пойми, у меня четкая инструкция, я не могу нарушать график, даже если под колесами пострадало животное.

      – А если человек?

      – Если жив, тогда останавливаемся, вызываем скорую помощь. В этом случае надо помочь и ждать медиков. А если нет, оттащить… м-м-м… останки за габарит пути и ехать дальше.

      – Кошмар…

      – Я когда в «железке» учился, у нас в одном из кабинетов у движенцев был над доской такой лозунг: «Расписание – это закон». Понимаешь, что это значит?

      – Что мертвые не должны мешать живым путешествовать с комфортом? – с вызовом проговорила Юлиана.

      – Ты очень категорична, – еще больше помрачнел Василий.

      – Как есть, – сухо сказала девушка. Ей вдруг стало неприятно, как будто открылась какая-то злая правда про ее друзей. Василий и Слава никогда не рассказывали ничего подобного.

      – Да, – взволнованно, чуть громче обычного, сказал Василий, – таковы правила. У нас, знаешь, как на войне, приказы не обсуждаются.

      Юлиане вдруг стало неловко от своей категоричности. Может, она и вправду слишком сурова, Василий и так сам не свой, а она еще масла в огонь подливает.

      – Ладно, Вась, извини, я погорячилась. Пойдем обратно или ты еще здесь побудешь?

      – Я бы спать пошел, – признался Василий, – уже час ночи, а мне на работу в пять вставать.

      – Вот и иди, – Регина вошла неожиданно, возвращая на кухню пустое блюдо, на котором недавно лежали тарталетки с салатом. Юлиана так их и не попробовала. – Там ребята собрались в мафию играть, ты будешь, Юлиана?

      – Я бы тоже уже легла. Можно?

      Регина отставила тарелки, которые в этот момент загружала в посудомоечную машинку, и мягко посмотрела на девушку.

      – Конечно, дорогая, зачем спрашивать?! Пойдем я тебя провожу.

      Регина провела Юлиану в крошечную комнату на первом этаже с узкой кушеткой. Навесные полки здесь были заставлены книгами. Между томиками Есенина, Достоевского и Лермонтова расположились странные статуэтки – человеческие тела в разных позах без лица и волос. Кровать была застелена белоснежным постельным бельем, рядом на стуле