Русь юродская. Юрий Рябинин

ныне юродивые при здешних церквах суть, тех сыскать в духовное правление и какими возможно способы испытывать, наипаче о том: не притворствуют ли они? И потом следовать как надлежит: чей он крестьянин, как и отколь сюда пришел, и где пристанище имеет, и отколь пищу и одежду получает, и собираемые от подателей деньги куда они отдают. Для исполнения всего вышеописанного во все епархии ко архиереем послать указы».

      Меры, принятые правительством, действительно принесли плоды: юродствующих по русским городам существенно поубавилось. Вряд ли настоящих блаженных можно было испугать сыском и последующим дознанием с испытаниями «какими возможно способами». Истинный безумный Христа ради и дыбу принял бы как Божье благоволение к нему. А вот «праздношатающихся дармоедов», как лжеюродивые названы в брошюре XIX века «Вразумление заблудшим», тех и в самом деле поубавилось: часть из них вообще оставила это рискованное занятие, другая часть вынуждена была действовать скрытно или вовсе перейти на нелегальное положение. Наконец, немногие, самые ловкие из них, образовали редкостную разновидность «блаженных» и «пророков» – приживальцев в богатых домах. Они предсказывали события, обычно так неопределенно, что уличить в промахе их было практически невозможно, они толковали суеверным купчихам сны, гадали им на воске и кофейной гуще и т. д. Эти «пророки» стали популярными героями русской классической литературы. Сколько создано колоритных образов! Один Фома Фомич Опискин чего стоит!

      В комедии А. Н. Островского «На всякого мудреца довольно простоты» выведена «женщина, занимающаяся гаданьем и предсказываньем» – Манефа. Она ловко выдает себя за провидицу, но на самом деле промышляет сватовством. Получив прежде от Егора Дмитриевича Глумова плату, она пророчествует невесте Машеньке и ее тетушке – вдове Турусиной – о неком Егоре, идущем к ним с высоких гор, то есть якобы богоданном женихе. Две турусинские приживалки, очевидно, ей подыгрывают. И вот так эта юродивая мафия объегоривает богатую купчиху и ее простодушную племянницу. Приведем явление целиком. Право, оно прелюбопытнейшее.

      Итак, Островский, действие третье, явление пятое:

      «Турусина. Милости просим, пожалуйте!

      Манефа. И то иду! Пошла шабала и пришла шабала.

      1-я приживалка (с умилением). Ох, батюшки мои!

      Турусина (грозно). Молчи!

      Манефа (садясь). Пришла да села, как квашня.

      2-я приживалка (со вздохом). О, о, о, ох! Ах, премудрость!

      1-я приживалка. Привел Господь, дожили!

      Манефа (тише). Что вы бельмы-то выпучили?

      Турусина. Очень рады, что сподобились видеть тебя.

      1-я приживалка. Ох, сподобились!

      2-я приживалка. Все сподобились.

      Турусина. Ждем! Что скажешь, мати Манефа.

      Манефа. Ждем! ждали в сапогах, а приехали в лаптях.

      1-я приживалка. Батюшки, батюшки! Запоминайте, запоминайте хорошенько!

      Турусина. Я хотела спросить тебя…

      Манефа.