Завтра будет ещё лучше!. Владимир Владимирович Нащёкин

поднял руку.

      Стражники вытянулись в струнку. Арена тут же замолчала.

      – Сегодня Великий Праздник, – сказал Император, обводя зрителей пронзительным взглядом. – Праздник Первых Песен в этом году, поэтому я приготовил нечто особенное для вас.

      – Слава Императору!

      – Да здравствует Ахав!

      – Наш Повелитель!!!

      Когда восторженный рёв утих, он продолжил:

      – Мы начали долгий путь. Империя растёт, в этом заслуга каждого из вас: каждого крестьянина, сеющего хлеб, каждого ремесленника, который до захода солнца работает в мастерской, каждого купца или дворянина, поэтому мы объединены общей целью – сделать нашу страну сильнее, – казалось, от переполняющего пафоса Ахав лопнет. Император многозначительно улыбнулся. – Но наши враги не дремлют.

      Благодаря отваге ламерийских воинов, нам удалось подавить мятеж в Кливии, наши соседи замышляли ударить в спину, чтобы разорить земли, захватить в плен детей и покуситься на самое святое – нашу свободу! – Ахав замолчал, выдерживая эффектную паузу, чтобы окончательно разогреть толпу.

      Рабы с недоумением переглядывались, юные мятежники никак не могли понять, каким образом защита их родных земель от набегов ламерийцев могла означать «разорение чужих земель», «пленение детей» и уж тем более – «покушение на свободу». Вероятно, Император, со свойственным ему чувством юмора, посчитал отказ платить огромную дань покушением. Кливийцы постарше лишь усмехались и покрепче сжимали боевые посохи. Ветеранам всё было прекрасно понятно.

      Рогли сплюнул, по его лицу забегали желваки. Канес осторожно сделал пару шагов, чтобы оказаться поближе к другу. Марен последовал его примеру, а Люсий захлопал красивыми ресницами, совершенно ничего не понимая – кто-то из крестьян загоготал и кинул в него яблоком, но промазал.

      – Кто же наши враги? – закричал Ахав. – Кто ворует наш хлеб, кто попирает ногами наши святыни, кто уводит в рабство жён и детей? Вы видите их пред собой! Вот они!

      – Мерр-ррзавцы! Воры! Убийцы! – заорали наёмники и многие воины, разогретые пламенной речью.

      – Негодные осквернители! Еретики! – завопили благородные представители Ордена Инквизиции и кое-кто из жрецов.

      Некоторые из рабов лишь нахмурились, другие заметно побледнели, третьи, самые опытные, поудобнее перехватили палки, понимая, к чему идёт дело. Очередная бредовая речь, чтобы завести народ.

      – Смерть грязным кливам!

      – Пусть умоются кровью!

      – Да здравствует Ахав Справедливый!

      Император вновь поднял руку, чувствуя, как народ начинают захлёстывать эмоции. То, что нужно, когда необходимо настроить толпу.

      – Но мы не предадимся мести, как безумные звери, нет! Кливия – часть Империи! – пленники переглянулись, впервые узнав, что их страна каким-то совершенно непостижимым образом стала ещё одной марионеткой на карте Ахава. – Поэтому мы поступим справедливо: кливийцы, победившие в Первой Песне, получат свободу. Но для этого они должны искупить кровью