Шторм в тихой гавани. Наталия Антонова

парень.

      – А что предлагаешь ты? – спросила она делано-равнодушным тоном.

      – Объясни своей тётке, что у тебя прекрасная, хорошо оплачиваемая работа, и терять её тебе не с руки! Подумай сама, ну поживёшь ты у тётки два месяца, вернёшься назад, а твоё место уже тю-тю!

      – Григорий Александрович обещал взять меня обратно, – тихо проговорила она.

      – И ты веришь обещаниям предпринимателей? – с недоверчивой ухмылкой спросил он.

      – Предприниматель предпринимателю рознь! – резко ответила девушка. – И если ты всех судишь по своему боссу Власенкову, то ошибаешься! Григорий Александрович не проныра какой-нибудь, а человек слова.

      – Ладно, ладно, – примирительно проговорил Данила, – я погорячился. – И, не удержавшись, добавил: – Будем считать, что вокруг головы твоего босса светится нимб святости.

      Ксения пропустила ядовитые слова жениха мимо ушей и, поманив официанта, заказала себе ещё чашку кофе.

      – И когда ты уезжаешь? – спросил Данила.

      – Завтра.

      – Я провожу тебя.

      – Не надо. – И чтобы смягчить свой отказ, добавила: – Долгие проводы – лишние слёзы.

      – Ну, предположим, ты, расставаясь со мной, вряд ли прольёшь хотя бы слезинку.

      – Откуда тебе знать, – грустно пошутила Ксения, – может быть, я обрыдаюсь.

      – Ксюш, – он дотронулся до её руки, – вот ты небось думаешь, что я махровый эгоист. А это далеко не так. Просто, понимаешь… – Он внезапно замолчал.

      – Данила, договаривай, что ты хотел сказать, – попросила она ласково.

      – Я сам не знаю, как высказать это. Просто у меня на душе как-то неспокойно.

      – Ну ты даёшь! На дворе двадцать первый век, а ты, взрослый образованный мужчина, пытаешься не пустить меня к тётке, основываясь на каких-то непонятных предчувствиях! – рассмеялась девушка. Но в её смехе не было веселья.

      – Мне кажется, что ты сама то же самое чувствуешь, просто не хочешь в этом признаться себе! – мягко укорил он.

      – Ладно, Данила, проехали. Мой отъезд – вопрос решённый.

      – Я хотя бы звонить тебе могу? – спросил он.

      – А почему нет? – улыбнулась она. – Ты даже письма можешь мне писать.

      – Электронные?

      – Лучше бумажные, – ответила она, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.

      – Бумажные? – изумился он.

      – Конечно! Представляешь, как это романтично! – вдохновилась Ксения. – Я буду перечитывать их по нескольку раз, вкладывать между страницами засушенные цветы. А потом перевяжу их ленточкой и буду хранить в шкатулке с драгоценностями.

      – С какими драгоценностями? – не понял он.

      – Ну, я надеюсь, – она кокетливо склонила голову набок, – что за нашу долгую совместную жизнь ты подаришь мне немало драгоценностей?

      – Конечно, конечно, – поспешил согласиться он. – Но только я не понял, зачем хранить вместе с драгоценностями письма?

      – Потому, что они будут для меня ценнее всех драгоценностей, вместе взятых.

      – Шутишь?

      – Нисколечко, – ответила она.