Слова любви. Рассказы. Перевод Елены Айзенштейн. Ги де Мопассан

спорила, предлагала тысячу причин. Решили, что великая тайна заключена в жизни барона, у которого, может быть, были свои дети, старая связь. Дело казалось серьезным; и, чтобы не входить в сложные перипетии, они искусно предупредили мадам Вилерс, которая, как и раньше, вернулась домой вдовой.

      Прошло еще три месяца. Однажды, когда мосье Кутелье как следует пообедал и немного покачивался от выпитого, он, куря трубку вместе с мосье де Курвилем, сказал ему:

      – Если бы вы знали, как часто я думаю о вашей подруге, вы бы сжалились надо мной.

      Поведение барона в этот момент было слегка скомканным. Де Курвиль живо высказал ему свою точку зрения:

      – Боже мой, мой дорогой, когда бы не тайны в существовании, не стоило начинать, как сделали вы, потому что вы, конечно, могли предвидеть причину вашего бегства.

      Сконфузившись, барон перестал курить.

      – И да, и нет. В конце концов, я бы не поверил в случившееся.

      Мосье де Курвиль в нетерпении сказал:

      – Мы должны все предвидеть.

      Но мосье де Кутелье, проверяя глазами сумрак, чтобы быть уверенным, что нас никто не слышит, тихо сказал:

      – Я прекрасно вижу, что я вас ранил, я обязан вам все рассказать и принести свои извинения. В течение двадцати лет, мой друг, я нигде не бывал, кроме охоты. Мне только это нравится, я не мог занять себя ничем, кроме охоты. В момент заключения брачного договора с этой дамой, ко мне пришли угрызения, угрызения совести. С тех пор как я потерял привычку… любить… наконец, я не знаю больше, буду ли я еще в состоянии… Вы хорошо понимаете…

      Он задумался.

      – Вообразите, теперь уже шестнадцать лет, как это было в последний раз. В этой местности это нелегко… любить. И потом мне нужно было сделать другую вещь. Я больше люблю стрелять из пистолета. Короче говоря, когда я оказался перед мэром и священником с …., которую вы знаете, я испытал страх; вы знаете я испугался. Я сказал себе: «Ба, но если… если… я потерплю неудачу». Благородный человек никогда не нарушит своих обязательств; я давал священное обязательство этому человеку; наконец, чтобы иметь ясность на сердце, я пообещал себе восемь дней провести в Париже.

      По прошествии восьми дней ничего, ничего не изменилось. Это не ошибка. В Париже я взял лучших в своем роде. Я вас уверяю, что они сделали все, что могли… Да, конечно, они ничего не изменили. Но что вы хотите, они всегда уходили… с пустыми руками… с пустыми руками… с пустыми руками.

      Я ждал еще пятнадцать дней, три недели, постоянно надеясь. Я ел в ресторане кучу перченых вещей, которые портили мой желудок, и… и… ничего… Все время ничего.

      Вы понимаете, что в данных обстоятельствах, в констатации факта я могу только… только… уйти. Что я и сделал.

      Мосье де Курвиль сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он крепко пожал руку барона, сказав: «Я вас жалею», – и проводил до полпути к его дому. Потом, оставшись наедине со своей женой, сдерживая смех, он ей все рассказал. Но мадам