Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу. Елена Маттис

будешь!

      – Боренька, а может, не надо? – вступилась за меня Ядя.

      Но не тут-то было! Под неумолимым Бориным взглядом я съела суп по всем правилам немецкого общественного питания, взмокнув от старания и не почувствовав его вкуса.

      Больше как-то ничего не хотелось, но меня никто и не спрашивал. На «второе» передо мной водрузили спагетти со шницелем – плоским куском мяса в соусе. Дома я бы порезала всё это хозяйство на маленькие кусочки и уплела, натыкая на вилку, за пять минут. Теперь же я вертела в руках столовую ложку, принесённую вместе с ножом и вилкой, и раздумывала, каким образом я должна черпать ею лапшу и мясо.

      Словно не замечая моих раздумий, Ядя, получившая то же самое, взяла левой рукой ложку, правой вилку, и начался высший пилотаж!

      Спагетти наматывались на вилку, а ложка поддерживала сей клубок снизу, чтобы он не развалился. Готовая, похожая на гнездо конструкция отправлялась в рот. Это было так шикарно-заразительно, так естественно-легко!

      Я представила себе разинутые рты и реакцию подруг на моё искусство по поеданию спагетти, и процесс пошёл!

      Не скрою, на все виды лапши я, ещё некоторое время спустя, реагировала с содроганием, но чувствовала себя во всеоружии.

* * *

      Первые несколько дней пролетели на одном дыхании. Мне было хорошо и уютно, я чувствовала, что меня любят, обо мне заботятся, совсем как дома мама и папа. Но ты ведь приехала сюда не за этим, нашёптывал мне мой внутренний голос. Надо было что-то предпринимать, звонить, назначать встречи, а я никак не могла собрать себя и свои мысли в кучу. Несмотря на переписку, все мои «женихи» оставались чужими людьми из незнакомого, неведомого мне мира. Мне и хотелось встречи с ними, и кололось: пугали страх неизвестности и возможное разочарование.

      Судя по письмам, все они жаждали со мной познакомиться, имея при этом самые серьёзные намерения. Но отчего же им не найти счастье в своём отечестве? Вопрос вполне резонный. Я задавала его себе вновь и вновь, не находя ответа и мучаясь от непонятного беспокойства.

      – Чего томишься, Марусь? Я ведь старый, опытный, всё вижу! Прогуляемся? Да и поговорим заодно, – предложил Борис, исподволь наблюдавший за мной.

      Мы вышли на улицу и медленно зашагали по ней, вдыхая тёплый сентябрьский воздух, наслаждаясь вечерней тишиной. Искоса поглядывая на меня, Борис не торопил с ответом. Сама того не ожидая, я вдруг зашмыгала носом.

      – Ну-ну, маленький! Нa-ка вот сопливчик…

      Дядюшка выудил из кармана джинсов салфетку и протянул её мне.

      – Борь, я влюбилась, – прогундосила я из-под неё.

      От неожиданности дядюшка остановился.

      – Это в кого же, разрешите спросить? И когда успела? Ничего не понимаю. Мы же всё время рядом были! Пропустили, что ль, чего?

      – Да не в человека, – вздохнула я, комкая бумажный комочек в руках. – В Германию… Вот приехала, увидела – и всё. Такое ощущение, что я здесь всю жизнь прожила. Не представляю, как домой возвращаться буду…

      – М-да, понятно, – протянул Борис. – Ну,