Эротический этюд № 52. Андрей Корф

С которым вы меня отпускаете?

      Илюнчик: Подлец полный.

      Петрович: Хуже засранца я не знаю.

      Илюнчик: Утопи его в Неве – и приходи ко мне жить.

      Петрович: Только подожди на берегу, чтобы не всплыл. А то такой еще не утонет. Сама понимаешь.

      Илюнчик: А всплывет – ты его веслом по голове. И – ко мне.

      Поезд трогается.

      Илюнчик: Значит, Светке не забудь передать…

      Петрович: (одновременно) А сумку – тете Вере…

      Удаляясь, танцуют на перроне коронный «горбушечный» танец. Скрываются с глаз долой вместе с перроном.

      Камера в купе подхватывается в руку, поднимается и разворачивается. Она сидит напротив, в домашнем халатике. На столе – бутылка вина и дорожная закуска.

      Она: Как меня достала твоя камера!

      Он: Это ерунда. Знала бы ты, как она МЕНЯ достала.

      Она: Вот и дай ее сюда.

      Он: Не дам.

      Она: Дашь.

      Он: Не дам…

      Она: Ну, держись…

      Возня за обладание камерой. Перед объективом творится чехарда. В конце концов, камера оказывается в ее руках.

      Мы впервые видим Его. Он сидит напротив, за столом, вид растрепанный.

      Смотрит в камеру.

      Она: Чего уставился?

      Он: Пользуюсь случаем, чтобы посмотреть на тебя двумя глазами.

      Она: И как?

      Он: В два раза лучше, чем одним.

      Она: Подлизываешься?

      Он: Ага.

      Она: Не выйдет, дядька. А ну выкладывай все как есть!

      Он: Куда выкладывать? На стол?

      Она: Еще чего! Сюда выкладывай, в камеру. А то молчит, а глаза хитрые! О чем молчишь?

      Он: О тебе молчу.

      Она: А о чем думаешь?

      Он: О чем в поезде думать?… Так… О минуте.

      Она: О какой такой минуте? Что-то ты темнишь, дядька.

      Он: Вот прошла минута. За нее много чего случилось.

      Она: Например?

      Он: Кто-то родился. Минуту назад его голова торчала между мамкиных ног, как арбуз на бахче. А сейчас чья-то рука, большая, как Театральная площадь, держит его на весу, и он уже прокричал свое первое «кукареку».

      Она: А еще?

      Он: А кто-то испустил дух, и сейчас идет по тоннелю.

      Она: Ты – придурок. Неужели нельзя подумать о чем-нибудь нормальном типа расписания поездов?

      Он: Можно. Но за минуту с ним ничего не случилось. И не только с ним. Все камни стоят где стояли, дома не перешли на соседнюю сторону улицы, а один мой приятель как был дураком, так и остался. Но!

      Она: Что?

      Он: Альпинист поднялся на десять метров ближе к цели, вор набрал последнюю цифру кода, а Танька с Таганки испытала первый в своей жизни оргазм и теперь удивляется, какой длинной может оказаться минута.

      Она: Ты на что намекаешь? Какая еще Танька?!

      Он: Не знаю. Наверное, веселая и крашеная под Мэрилин Монро.

      Она: Слушай, дядька. Ты и вправду придурок?

      Он: Это плохо?

      Она: Это холодно, и сквозняк. Дует по ногам.

      Он: Положи их ко мне на колени.

      Она: Вот так? (кладет)

      Он: Вот так. Теперь думать не о чем. Голова пустая, как голубятня в праздник.

      Она: При чем тут голубятня?

      Он: