Эротический этюд № 52. Андрей Корф

Ждала.

      Он: Глотка родниковой любви…

      Она: Что-то вроде того.

      Он: Так зачем ты сейчас норовишь насрать в колодец, из которого собираешься пить?

      Она: Ой-ой-ой… Да мы, никак, рассердились.

      Он: Нет. Продолжай.

      Она: Я просто хочу спросить. Зачем вся эта херня про орхидеи и воробьев, если ты просто хочешь затащить меня в постель. Ведь, насколько я помню, в лесу ты уже мог это сделать.

      Он: Чуешь подвох?

      Она: Чую.

      Он: У меня нет ответа.

      Она: Может, просто не стоИт?

      Он: А ты положи туда ножку и подожди полминуты.

      Она: Прямо сейчас?

      Он: Почему бы нет?

      Она: Налей мне еще рюмку.

      Он наливает. Она пьет.

      Она: Кладу?

      Он: Клади.

      Она: Продолжаем разговор.

      Он: А нечего продолжать. Я же тебе сказал, что у меня нет ответа.

      Она: Ну, ты хотя бы спроси меня, что я о тебе думаю.

      Он: Что ты обо мне думаешь?

      Она: Ты – взрослый дядька, который изо всех сил пытается выглядеть мальчиком, но у него ни черта не получается.

      Он: Угадала.

      Она: А зачем тебе… Ого! Кажется, получилось… Ногу убирать или оставить?

      Он: Убирай.

      Она: Так зачем тебе это?

      Он: В детстве все было хорошо, а сейчас плохо.

      Она: Ах, да! Десять лет назад тебя любили девочки, а сейчас не любят.

      Он: Не в этом дело. Десять лет назад я мог плакать от музыки. И это было приятно.

      Она: Ты не один такой. Все перестают плакать от музыки, как только для слез находится более серьезные поводы.

      Он: Да. Но не все помнят, КАК это было приятно.

      Она: А ты помнишь?

      Он: Да.

      Она: Бедный.

      Он: Да.

      Она: Зачем же тебе я, дядя мальчик? Я ведь уже взрослая, хоть и маленького роста.

      Он: Такая, как сейчас, ты мне незачем.

      Она: Ну и вали отсюда.

      Он: Как скажешь…

      Камера гаснет.

      Камера по-прежнему стоит на столике в купе, направленная в окно.

      Стук колес.

      Знакомый лес, на следующий день. Сначала пусто, потом вдали мелькает куртка. Камера следит за Ее приближением. Она подходит к камере и смотрит в нее, виновато улыбаясь.

      Она: Здесь и сейчас?

      Он: Да.

      Она: Выключи камеру.

      Он: Ты просишь?

      Она: Я требую.

      Он: Хорошо. Только загляни в нее напоследок. Как в колодец.

      Она смотрит в камеру и показывает язык.

      Экран гаснет.

      Камера по-прежнему конспектирует виды из окна.

      Платформа Ленинградского вокзала. Вечер. У поезда, через окно – Петрович и Илюнчик. Навеселе.

      Петрович: Андрюш, ничего не забыл? Коробку передашь тете Тамаре, а сумку – тете Вере.

      Он: Все помню, Петрович.

      Петрович: Повтори!

      Он: Коробку – тете Тамаре, а сумку – бабе Вере.

      Петрович: Тетя Тамара – это которая с усами.

      Он: Тамара с усами. А Вера – без усов.

      Петрович: А Вера без усов.

      Илюнчик: Андрюнчик, про Ленку не забыл?

      Он: Нет. Передать, что в июле приедешь.

      Илюнчик: Да не в июле,