Кино для взрослых. Степан Демидов

спокойствие дороже.

      Бубнили там долго, темп беседы то ускорялся, то замедлялся. Иногда диалог шел на повышенных тонах. Я просто от любопытства подыхал. Вот послышались всхлипы. Ну, зашибись! Я встал и пошел на кухню. Да пошло оно все на хер, если она тут слезами заливается, то и не надо ничего. Навстречу мне из кухни выскочила заплаканная Аня, шмыгнула в ванную и заперлась там. Я зашел на кухню, поставил кружку на стол. Марина сидела с глазами на мокром месте и глядела в окно.

      – Ну, довела человека? – спросил я полушутливо.

      Жена не ответила.

      – Чего она?

      – Сереж, а как ты сам думаешь?

      Я пожал плечами:

      – Ну, так давайте забудем все и будем дальше жить-поживать.

      – Она боится, что мы ее презирать будем.

      Я опешил:

      – С чего это?

      – Сереж, ты тупой? – было видно, что Маринка ищет повод и сама себя накручивает, чтобы сорваться и тоже поплакать.

      – Марин, я очень острый! – в тон ей ответил я. – И резкий, как пуля.

      Марина опять отвернулась к окну.

      – Она боится, что Валерка все узнает. Она боится, что в интернет выложат, и все знакомые и родные увидят и будут показывать пальцем.

      Я кивнул. Нормальная паранойя. Бабы без этого не могут. Интернет же маленький, все на виду, а миллионы людей постоянно просматривают новые картинки и выискивают сходство с тобой. Это ж так очевидно и логично!

      Тут на кухню зашла Аня, с красным носом и глазами, села за стол, взяла кружку и стала пить. И тоже уставилась в окно. Такая странная тишина установилась надолго. Понятно, что баб это вполне устраивало, но мне хотелось определенности, чтобы решить, что дальше делать. А игра в молчанку этому никак не помогала.

      – Аня! – позвал я.

      Она не отозвалась. Так же смотрела в окно, а в глазах снова показались слезы.

      – Аня! – я не отставал. – Аня, посмотри на меня.

      Она взглянула мельком, но снова отвернулась к окну. Ладно.

      – Аня, ты неправильно оцениваешь ситуацию, – начал я разъяснять. – Мы не против тебя, мы полностью на твоей стороне. Мы тебя не осуждаем. Это твое дело, только тебе решать, как поступить. Мы тебя по-любому поддерживаем.

      Аня опять разревелась и убежала в ванную. Маринка начала на меня шипеть:

      – Вот чего ты начал?

      А я зашипел в ответ:

      – Так надо что-то решать, а не сидеть тут в окно пялиться! Сколько еще в молчанку играть будем? Идите вы обе, короче!

      И гордо ушел в зал. Врубил монтажку, сижу и видео собираю. Сколько можно их облизывать? Они такие переживают, а я-то тут при чем? Не моя затея, не ко мне претензии. Вот и сижу, гордый такой. Эти две курицы опять на кухне заперлись, да мне по фигу уже.

      Сидели они около часа. Потом вышли в зал и стоят, в дверях мнутся. Я прогу стопорнул, на них смотрю. Аня перевела дух несколько раз, потом мне прямо в глаза посмотрела (дерзко, как наверняка ей казалось) и сказала:

      – Я согласна.

      Я показал ей рукой на кресло, они сели с Мариной.

      – Аня,