Кино для взрослых. Степан Демидов

наводится, она снова одетая и дальше его ведет. И каждый раз он так фантазирует. Как идея?

      – Блин, а вот это мне вообще нравится! – воодушевился я. – Можно еще напихать всяких моментов с переодеваниями. Ну, типа он ее то горничной представляет, то медсестрой, то еще кем.

      – Извращение! – с жадным блеском в глазах кивнула Марина. – Вот, пиши ему давай.

      Я описал в красках придуманные нами идеи. Разумеется, без трагического финала в истории с продажей квартиры. Там получилось, что она отдает ключи и выходит на лестницу, а он закрывает дверь и остается один. Блин, опять непозитивно! Но и вся история такая, там хеппи-энда в принципе быть не может. Если только специально не снять несколько финалов и чтобы клиент под настроение выбирал вариант развития событий. Можно вообще самоубийство добавить, или как он ее догоняет на лестнице. Или они утром просыпаются и она ему: «Доброе утро!» Вариантов разных сколько угодно может быть. Марина подходит:

      – А еще в ванной: они трахаются и кругом свечи. И палочки такие – дым так извивается и к потолку поднимается.

      – Тоже круто! – соглашаюсь. – Посмотрим, оценят ли наши старания. Как Аня-то?

      – Да все нормально! – заверила Марина. – Больше херней не страдает.

      – Ну, это пока случай не представился, – засомневался я. – Надо все в темпе делать, чтобы она опомниться не успела. Вот утвердим сценарий и вперед.

      Через час пришел ответ от Германа. Эти варианты ему понравились, но он никак не мог определиться с выбором. Просил детальнее проработать идею со «снами» в плане образов и локаций. И переслать ему варианты сегодня же.

      Я опять озадачился.

      Мы с Мариной устроили мозговой штурм по придумыванию того, где и в каком образе Герман будет «видеть сны». Прихожая пришла сразу – люди только с улицы, в верхней одежде и обутые. Значит, Аня будет в плаще на голое тело и в туфлях. И в чулках, конечно. Дальше кухня. Марина предложила беленькие носочки, рукавицы, фартук и косынку. Рукавицами держать противень с пирожками и в духовку его засовывать, низко наклоняясь. Это мне тоже очень понравилось. Марина еще предлагала белую футболку, но я решил, что одного фартука вполне хватит. Потом ванная – свечи, белый махровый халат, пена. Зал. Тут на выбор – либо мужская рубашка и тапки, либо, наоборот, платье с разрезом до пояса и шпильки. В спальне может и белье быть, и халат шелковый. И тоже свечи. Я еще балкон предложил. Марина спросила: «Какой балкон? Конец октября!», но меня идея очень захватила. Типа вечер, свет из комнаты, огни города снаружи. И Анна в наброшенном мужском пиджаке или в короткой кожаной куртке. И на шпильках.

      – Что ты прицепился к этим шпилькам? – возмутилась Марина. – Что, обуви другой на свете нет?

      – А что вы доебались до волосатой груди? – парировал я. – Что, если на обезьяну не похож, то и не мужик?

      Препираться смысла особого не было, нужно было письмо писать. Решили все-таки к моему мнению прислушаться, чтобы все посексуальнее вышло. Написал я письмо, отправил. Потом делами долго занимались, поужинали.