Убить некроманта. Макс Далин

свою волю, юный владыка, – свистящий такой шелест.

      Я руки на груди скрестил, инстинктивно. Потом узнал – идеальная поза.

      – Мне нужна власть, – говорю. – Земная власть. Я хочу стать величайшим из королей. По-настоящему, а не марионеткой на троне, как отец.

      – Абсолют меняется на душу, – отвечает.

      – Не подходит, – говорю. – Дорого. Пусть будет не абсолют. Подешевле что-нибудь.

      – Власть без любви народа, – шелестит. – Власть без награды. Дурная слава. Тяжёлая память. Устроит?

      Я почувствовал, как у меня щёки вспыхнули. Идеально. На что мне сдалась любовь этого стада? Пусть любят таких, как батюшка, а я буду дело делать. Награда? Смешно, действительно. Дурная слава? А как они мне сделают добрую? В брата меня превратят?

      – Великолепно, – говорю. – То что надо. Сколько с меня?

      – Плату Та Самая Сторона сама возьмёт. Для тебя, юный владыка, даром.

      – Проклятие? – уточняю.

      – Нет, не официальное. Тебя и так проклянут тысячу раз. Но мы же договорились, что душа останется при тебе. Хотя без души тебе было бы спокойнее и приятнее. Откровенно предупреждаю.

      – Не подходит, – повторяю. – Я уже решил.

      – Да будет так, – шипит. – Выжжено на Скрижалях Судеб.

      Вижу, ему уже скучно: всё решено, а взяли с меня мало. Ну и не стал его зря на границе миров держать. Разрезал себе ладонь, дал ему крови выпить – угостил за приход на зов. Потом отпустил.

      Даже как-то слегка разочаровался. И гром не грянул, и папа не умер вместе с братцем. И не чувствую, чтобы поумнел или стал сильнее. Огорчительно.

      Но, как я тогда размышлял, если с другой стороны посмотреть – я же не отдал им душу. Вот если отдал бы, они бы мигом подсуетились. А так – жди, пока сработает.

      Я же пока не знал, как они берут сами. И сколько. Ребёнком ещё был, в сущности… и подсказать мне было некому.

      Но душа осталась при мне, не верьте слухам. И самое смешное: я ни разу не пожалел. Я умею боль терпеть, если без неё никак. А некроманту профессионально без боли не прожить.

      Первое, что я заметил, – это как моё отражение в зеркале день ото дня меняется.

      Правы святые наставники: зеркало есть орудие Тех Самых. Да ещё какое!

      У подростков кожа часто портится. Воспаляется и всё такое. Но с моими прыщами ничто бы не сравнилось. Вышесреднее явление. Шедевр. Каждый, по моим теперешним воспоминаниям, ростом с горошину, не меньше. И самого яркого цвета, который только нашёлся у Господа в палитре. На моей бедной физиономии клочка чистой кожи в квадратный дюйм не нашлось бы. Разве что там, где синяки под глазами.

      В общем, ощущалось так: как на себя гляну, думаю не о короне, а куда бы пойти удавиться, чтоб никто потом труп не нашёл. Родная маменька на меня смотрела, как на слизняка. Не говоря уж о девушках. А я был вполне парень, как ни странно. Интересные вещи иногда снились.

      Мой драгоценный братец девиц валял пачками. От судомоек и швеек до благородных включительно.