Семь ключей от старой тайны. Дарья Макарова

я, ожидая продолжения.

      – Просил тебя приехать.

      – Если у него все в порядке, не думаю, что это обязательно, – пожала я плечами.

      – Слушай, – легонько ухватив меня за локоть, заспешил он, словно боялся, что уйду. – Я знаю, у вас с ним все…сложно. Но час времени – это не так уж и много, можно найти. Тем более…

      – Поехали, – не став слушать дальше, кивнула я.

      Он еще стоял на месте, не веря в столь быструю победу, а я шла к машине, стараясь не думать, чем обернется для меня эта встреча.

      – Может на моей? – поинтересовался парень, кивнув на припаркованный рядом «БМВ».

      – Не стоит, – садясь в салон своего «Вольво», ответила я. А вдогонку услышала:

      – Меня, кстати, Димой зовут…

      По пути в больницу я решила заехать в магазин, прикупить гостинцев для недужного. Дима не отставал ни на шаг- то ли боялся, что убегу, то ли пытался подружиться. Я, признаться, в его мотивы мало вникала. Меня тревожила предстоящая встреча, и сбежать я хотела не меньше, чем увидеть Рому.

      Однако и оттого, что мой новый знакомец путался под ногами была польза. От него узнала, что Рома находится в той же больнице, куда я его привезла. Жизни и здоровью ничто не угрожает, а полиция интереса к нему не проявляет.

      Врачи обнаружили в крови Ромы старый добрый клофелин, благодаря которому он и оказался в бессознательном состоянии. Также он заработал небольшое сотрясение и ссадину на макушке, но все это, по словам Димы, было сродни царапинам.

      Молчать Диме было сложно, а может, просто не умел. Посему при каждой возможности он пытался что-то рассказать, объяснить или спросить. При этом он словно излучал оптимизм и концентрированную радость. Пожалуй, на его фоне я казалась букой и занудой. Но меня это не волновало. Как, впрочем, и его далекие от дружеских взгляды.

      Так, каждый на своей волне, мы и подошли к палате, где лежал Рома. Осталось самое сложное – войти. Я замешкалась. Деликатно замерев за моим плечом, Дима сказал:

      – У него отдельная палата. Вам никто не помешает. Если хочешь, я могу пойти с тобой.

      – Лишнее, – тихо ответила я и, собрав волю в кулак, решительно шагнула вперед.

      В комнате, где стены были выкрашены в ярко-розовый цвет, а распахнутое настежь окно пропускало вечернюю прохладу, мы оказались с ним один на один. Он был немного бледен, и только это да небольшой пластырь у виска указывали на недомогание. Когда я вошла, он, подложив подушку за спину, читал газету. Машинально скользнув по ней взглядом, я вспомнила, что прочла такую же утром. Вдруг стало страшно, ведь вполне возможно – это единственное общее, что осталось у нас.

      –Привет, -тихо сказал он и попытался улыбнуться. А я не узнала его голос и оттого смешалась еще больше.

      Неловко держа в руках пакет, спрятав взгляд, я не придумала ничего лучше, чем сказать:

      – Я принесла тебе конфет… «Белочку»… Ты так любил их …раньше…

      Я не успела заметить, лишь почувствовала движение, а он уже был рядом. Схватив в охапку, поднял над полом, да так и замер. А я, уткнувшись носом в его плечо, боролась со слезами…

      Некоторое