Гнездо для стреляного воробья. Маргарита Южина

женщина, немного с тяжеловатой фигурой. Круглое лицо, подбородок… Большая грудь. Дмитрий не любил большую грудь. У Лены никогда не было пышного бюста. И ноги крепкие, бутылочками. Это была тетка.

      – Дима… – произнесла Лена и подошла, подставив для поцелуя щеку.

      Он ткнулся в щеку и отпрянул. Кожа была мягкой и теплой. Слишком мягкой, чтобы не сказать, дряблой. Такая щека была у его бабушки. Но ведь Ленке всего сорок три! Его одноклассницы в этом возрасте вон как выглядят! Та же Ирка…А, про Ирку он говорил… Ну, Катька Сысоева! Ведь фиг, кто догадается, что ей не двадцать пять!

      – Девочки, цветы вам, – выдохнул Дмитрий, чтобы хоть как-то прервать затянувшуюся паузу. – Мужики, пойдемте со мной, в машине пакеты.

      Они притащили пакеты, все выложили на стол, а Дмитрий все ловил себя на том, что нет-нет, да и посмотрит на Лену – ему так хотелось найти в ней прежние черты.

      Началось застолье, потом пошли танцы…

      На первое танго Лена пригласила его сама.

      – Ну? Я сильно изменилась? – кокетливо спросила она, играя глазами.

      – Кардинально! – хотелось рявкнуть Вересову, но он только покачал головой.

      – Нет, не слишком. Такая же красавица.

      – А ты изменился. И сильно, – нараспев проговорила она. – Ты стал мужественнее. И это тебе идет куда больше, чем моложавость. Ты очень похорошел. Очень.

      – Лен, годы никого не красят.

      – Неправда! Тебя красят.

      Дмитрий не стал спорить.

      – Ты знаешь, а вот Ирка не изменилась, правда же? – затараторила Лена. – И Катька! Катька тоже стала очень интересной. Такая леди. А кем она работает?

      – Катя врач. Она у нас хирург.

      – Ах, да! Ирка говорила, я забыла. Она замужем?

      – Да, Катерина замужем, у нее трое детей, представляешь, – улыбнулся Дмитрий.

      – Нет, я так просто спросила, а то ты так нежно о ней «наша Катя»! Я даже немножечко ревную, – и Лена погрозила пальчиком, украшенным массивным перстнем.

      Дмитрию не хотелось, чтобы Лена его ревновала. И даже неважно было то, что она выглядела не так, как та девочка-веточка. Ленка изменилась внутренне. Она перестала быть загадкой, что ли… Раньше Лена была… ну, она бы никогда не призналась, что она ревнует. Никогда бы созналась, что Дмитрий там как-то хорошо выглядит. У нее было стеснение. У этой Лены была уверенность в себе. И только. Было в ней что-то от торгашихи 70-х. Даже перстень этот. Это ж тогда продавцы надевали все золото сразу. Помнится Дмитрий, когда – то видел в документальном фильме про те годы, как продавец овощного магазина вытаскивала лук из ящика с песком пальцами, сплошь увешанными перстнями. Так и видится – толстые сосисочные пальчики в грязном песке и в золоте.

      – Ну что ты молчишь? – выдернула его из воспоминаний Лена.

      Дмитрий вдруг почувствовал, как объемный бюст Ленки плотнее прилип к его пуловеру. Дыхание одноклассницы становилось все более глубоким, и Вересов не знал, как его вернуть в прежнее русло.

      – Лен, у тебя давление? – не нашел он ничего лучшего, чем спросить.

      – Почему? –