Дружелюбные. Филип Хеншер

ничего ужаснее не встречал.

      Назия направилась туда, где близнецы и дочь разговаривали с соседом. Они рвали с дерева плоды, чистили их и увлеченно поедали.

      – Мы так тревожились о вашей жене, – сказала она соседу-врачу. – Очень надеемся, что она скоро поправится.

      – О, с ней все будет в порядке, – ответил он. И – вероятно по тому, как Назия вскинула руки, – понял, что ему хотят задать еще один вопрос, но не о его жене, а о детях, поедающих фрукты. – Локва. Вполне съедобна. Майк Тиллотсон любил экспериментировать со всякими небанальными растениями. Нет-нет, мою жену скоро выпишут. Спасибо за беспокойство. Тронут.

      – Мы совсем не садоводы. – Назия убедила садовника высадить у дома желтые, красные, розовые и пурпурные цветы; когда они завянут, их можно будет выбросить, но сейчас они прекрасны. – Наш сад мне очень нравится, но я понятия не имею, как в нем что называется.

      – Майк Тиллотсон однажды пытался посадить бамбук – он прожил три года, пока не погиб от корневой гнили, а еще райский цветок, тот не принялся вовсе. Олива до сих пор растет где-то тут. В жизни бы не поверил, что в наших широтах можно вырастить оливу. Он даже о манго подумывал.

      – В саду моего свекра росло манговое дерево, – вспомнила Назия. – Шариф подтвердит, в детстве он очень любил его.

      – А, ну да… – Доктора, кажется, это не впечатлило. – Еще жасмин – он знал и хорошие годы, и не особенно. Зацветет через пару недель.

      – Где здесь жасмин? – уточнила Назия.

      Мальчишки разбрелись по саду с пригоршнями желтых плодов. Она присматривала за приготовлениями: нанятые помощники с торжественным видом расставляли холодные закуски и снимали пленку с салатниц. Старик выбрал неплохой момент для общения; жаль, что праздным пенсионерам это удается далеко не всегда. И теперь стало ясно, что Бина, Тинку и Булу, которого рвало, приехали не слишком рано: в открывшейся двери появились полдюжины докторантов, которых, должно быть, пригласил Шариф, Стив Смитерс и, кажется, кузина Фанни, предупредившая, что приедет на машине из Манчестера раньше родителей и братьев.

      – Рядом с глицинией. Вы должны узнать глицинию, милая. Она…

      – О, простите! – невежливо оборвала его Назия и с широкой улыбкой обернулась ко вновь прибывшим. – Бина, это же Фанни? Я ее только что видела. Куда она подевалась?

      – Только что была тут, – обмахивая ладонью лицо в тщетной попытке добыть прохлады, ответила Бина. – Где же она?

      – Так вон! – сообщил умный Булу, радостный, что именно ему выпало разгадать загадку. – Ушла с Аишей наверх.

      Вот они, сестрички, машут из окна спальни на втором этаже. Ну конечно: Аиша увидела Фанни первой и утащила ее в свою комнату, чтобы ответить на все-все вопросы и узнать новости до того, как кузину поглотит поток тетушек и двоюродных братьев и сестер. Должно быть, ей не терпелось рассказать сестре про итальянца, который в этот самый момент стоял рядом с нанятыми помощниками, накрывавшими на стол; он поднимал и опускал обратно на тарелку куски пирога со свининой и качал головой.