РодиНАрод. Книга о любви. Александр Староверов

кровью я бросилась в его удивительные волшебные крепкие руки и отчаянно прорыдала.

      –  Я люблю тебя, Игорь, я честно тебя люблю, я все для тебя сдела-ю-ю-ю-ю!

      И стала целовать его сквозь рубашку, в твердый живот. А он гладил меня по голове и шептал удивленно:

      –  Я тоже, тоже, ну не здесь же, не здесь. Я ключи от комнаты завтра возьму. Завтра, завтра. Здесь нельзя, неудобно, увидит кто. Завтра…

      Мне захотелось остаться навсегда жить у него в руках, прижатой к его животу. Так хорошо, так уютно и не одиноко. Невозможно представить, как от него отлипнуть. Он гладил меня по волосам, мое дыхание отражалось от его тела, возвращалось ко мне, согревая губы. Я почти заснула, но Игорь поставил меня на землю и стал неумело застегивать распахнутое платье.

      –  Ну, вот и отлично, вот и хорошо, – приговаривал он, поправляя платье, – вот и умница, завтра все сделаем, а сейчас иди, иди. Главное сегодня сделали, остальное ерунда, ты не бойся, все будет хорошо. Иди.

      Он хлопнул меня по попе. Увидел на платье кровяной отпечаток своих пальцев. Негромко крикнул мне вслед:

      –  Ты только платье не стирай! Это же на всю жизнь… на всю жизнь память!

      И захохотал. Смех у него был хороший. Здоровый смех образцового советского физкультурника и комсомольца.

      Вот такая история, голубчик. Чего вы молчите? Шокированы? Понимаю. Я и сама в шоке. Но так бывает, голубчик, по крайней мере, со мной так было. Куда приводят мечты… не в смысле места, куда они конкретно приводят, а в смысле, что мечтать вообще вредно. Не случайно герой нашего с вами времени трусливый циник. Он не просто циник, он еще и очень боится поверить во что-либо. Правильно, так жить легче. Идешь по жизни, вдруг облом – а я готов, свернул за угол, предательство – я так и знал, потом сам оказался гораздо мерзее, чем чудилось в самых страшных кошмарах – а я что говорил. Отряхнулся и пошел дальше, насвистывая. Веселый, трусливый циник. Эх, знала бы я тогда эту науку, может быть, жизнь по-другому сложилась бы. Но не знала, дурой романтической была, высоко взлетела, да упала больно.

      –  Бабы не рабы, рабы не бабы. Бабе жизнь дана не просто так, а дабы она рожала. Не для удовольствия между ног член зажала, а с высокой целью, дать жизнь следующему поколению строителей счастливой жизни. Поиск наслаждений – это лишний рудимент в жизни женщины взрослой. Пощечина божьему промыслу и Карлу Марксу. Шлюхи божий дар меняют на оргазмы. Плодят заразу заразы, а потом говорят: «Ой, он меня обманул, он был такой куртуазный, или брутальный, или грубый». Глупые коровы, дуры, набитые самооправданием. Кошки драные опошляют всё, к чему прикоснутся. Грустно, Пуля, мне так грустно, что хрустят кости и лопаются жилы. Жаль, что мы живы, жаль даже, что мы вообще жили.

      –  Жаль ей, голубчик, вы только посмотрите, ей жаль. Час назад умоляла меня спасти от смерти неминуемой, ананас обещала подарить, в ногах валялась, а сейчас ей жаль. Сама ты шлюха и лицемерка. Поняла? За душонку свою мелкую трясешься, на все готова ради своего инвалидного существования,