Соскучились, диабетики?. Влад Костромин

молодежь даже латыни не знает, – поддакнул Михась, – где уж ей за ужицей угнаться? Да ты не боись, земляк, – хлопнул меня по плечу, – мы не жадные, ты за помощь свою долю получишь.

      – Их покупают?

      – Бери выше, – показал вверх, в голубое майское небо, – почитай, на вес золота берут.

      – Да? – я снова отхлебнул. Странно, ощущение, что пиво в бутылке не кончалось. – Круто. А зачем их покупают?

      – Сие тайна великая есть, – поскучнел Авдей, – доступная немногим, да и то, полорогим. Не грузись, пей пиво, да радуйся жизни. Кстати, пиво в счет награды. Почитай, авансец небольшой.

      – Спасибо.

      Какое-то время пили молча, закусывая лещами.

      – Оно что, не кончается? – не выдержал я.

      – Догадливый, – Авдей щелкнул моего леща по морде, – почти как кот Матроскин.

      – Как такое возможно?

      – Про бутылку Клейна слышал?

      – Слышал.

      – Вот это она и есть, только с пивом.

      – Там же поверхность одностороння, и при чем тут объем? И я видел их, форма совсем другая.

      – Ты же видел в трехмерном пространстве, а в руках держишь ту, что построена в четырехмерном. Она пиво напрямую с завода тебе подает.

      Я смотрел на него, не зная, как реагировать на этот бред:

      – И как такое возможно?

      – Я откуда знаю? – он пожал плечами. – Я те что, физик?

      – Капица, ха-ха-ха, – жизнерадостно засмеялся Михась, – академик Сахаров, профессор кислых щей.

      – Не вижу повода для смеха, – отрезал я.

      – А ты что же? – Авдей подозрительно прищурился и, сморщив нос, принюхался. – Небось думаешь, что мы тут плюшками развлекаемся?

      – Он думает, – поддержал Михась, – мы тут пиво пьем.

      – Разве нет?

      – Нет, человече. Мы тут важными делами занимаемся. Михась, покажи ему.

      – Сейчас, – встал, ушел в сарай. Выволок оттуда старинный осциллограф с натянувшимся следом толстым, с руку толщиной, черным кабелем в резиновой изоляции. Плюхнул прибор на загудевшую бочку. – Вот, видишь?

      – Что я должен видеть?

      – Смотри внимательно, Фома неверующий, – пощелкал галетными переключателями. – На экран смотри.

      Сначала на экране, как и положено, бежала зеленая кривая, но вскоре проявилось изображение. На трибуне стоял смутно-знакомый мордатый мужик и яростно жестикулируя беззвучно в чем-то убеждал толпу.

      – Видишь?

      – Телевизор винтажный из осциллографа сделали?

      – Вот же деревня, – покачал грязным пальцем у меня перед носом, – на мужика смотри. Над головой у него видишь?

      Над головой мужика словно большая пиявка присосалась к макушке и волнообразно колыхалась длинным жирным мерзким телом, будто водоросль в водном потоке.

      – Что это за дрянь?

      – Лярва обнакнавенная. Вишь, как радуется, толпой управляет, паскуда. А мы ее сейчас раз, – покрутил ручки настройки, приближая изображение, а потом спокойно засунул