В ловушке времен. Варвара Корякина

в возрасте. Был одиноким, поэтому жил в здании театра в маленькой комнатке, был очень аккуратным, сам умел мастерить, даже шить, поэтому его жилая комнатка была очень уютной.

      Однажды Михаил Васильевич уехал по каким-то делам на родину, родом он был из Таатты. Начальство театра попросило меня заменить его на несколько дней, посторожить ночью. Три ночи дежурства прошли нормально, тишина и покой. Я делала два раза обход помещения и ложилась где-то с 2-х часов ночи и спала до 6 утра.

      Но на четвертый день, в ночь последнего дежурства, произошло нечто странное. Глубокой ночью я легла на старый деревянный топчан, с головой укрылась одеялом, вроде уснула. Вдруг меня разбудило какое-то странное пение. Как церковное. Откуда-то издалека доносился красивый голос. Я вышла в коридор. Там при свете тусклых лампочек в проеме двери – стройный силуэт священника в рясе… Как ни странно, мне не было страшно. Я вернулась в свою каморку, мои уста сами начали произносить молитву: «Отче наш». Сама даже удивилась, что знаю слова этой молитвы. Я ни библию, ни молитвослов тогда в руках не держала, никогда в церковь даже не заходила, комсомолкой же была. А тут молитву знаю, оказывается. Мистика какая-то. Помолилась, и все утихло. Я легла спать с чувством какого-то облегчения, с тех пор начался мой долгий путь к Вере и Богу.

      Утром пришла домой и рассказала бабушке, что со мной произошло. Бабушка, выслушав мой сбивчивый рассказ, сказала: «Зиночка, люди рассказывали, что возле храма был когда-то в старину погост, где хоронили священников и знатных людей города, совершивших богоугодное дело. Может, потревожили их вечный покой, поэтому всякие вот такие странные явления происходят».

      С этого дня я стала как-то по-иному смотреть на мир и на людей, на жизнь вообще. Мне показалось, что я прикоснулась к вечности. И долго во мне звучало то прекрасное церковное пение.

      Когда вышла на работу, встретила Михаила Васильевича. Улучив момент, чуть стесняясь, спросила: «Михаил Васильевич, ночью здесь странные явления не происходят?»

      Старик удивленно на меня посмотрел, как-то странно улыбнулся, молча пожал плечами. Я сразу поняла, что он не желает говорить о таких вещах. Я постеснялась дальше спрашивать. Тогда мы, девчата тех лет, очень скромные и стеснительные были. С мужчинами не заговаривали первыми, я только вот с Михаилом Васильевичем могла запросто разговаривать, ведь он был такой общительный и добрый, у него всегда были шутки-прибаутки, все в театре уважали и любили его.

      Вот такая странная история произошла со мной в те далекие 50-е. Я в театре всего полгода поработала, потом на учебу поступила, бухгалтером стала…

      Но в театр этот старинный очень любила ходить, не пропускала ни одной премьеры, и сейчас хожу в театры», – закончила рассказ Зинаида. Мы попрощались и разошлись.

      Я пошла опять же по улице Каландаришвили, снова мимо опустевшего старинного здания, которое хранило память о многих ярких моментах истории нашей столицы,