Военный чиновник. Анатолий Подшивалов

что за зло потом жестоко расплачиваться придется. Только однажды дед заговорил молодого барина, снасильничавшего шестнадцатилетнюю Катю, и барин скоро свернул себе шею, свалившись с лошади. Дед же потом месяц молился – грех отмаливал, но в тот год зимой тяжело заболел и чуть Богу душу не отдал. Катя за ним ухаживала, и он сказал ей, что его болезнь – это плата за то, что он чужую жизнь взял.

      – Хороший ты, Саша, – сказала Катя, когда я осторожно, кончиками пальцев гладил ее грудь, – так бы и осталась с тобой навсегда, да знаю, что мы друг другу не ровня.

      Я сказал ей, что Сергей женится и съедет к молодой жене, либо снимет себе квартиру попросторней, не станет же графиня в трех комнатах ютиться, так что пусть Катя живет у меня хоть все время, я-то жениться не собираюсь. А денег ей буду вдвое платить, не надо будет еще места искать (мы с Сергеем платили Кате по 20 рублей каждый, так что в месяц она получала как чиновник средней руки либо армейский поручик).

      – Да что ты, Саша, – ответила мне со вздохом Катя, – я знаю, что Агеев женится, да только он меня не увольнял, сказал, что все по-прежнему остается. Сашенька, ты берегись его, он плохой человек, злой, если бы ты знал, что он со мной вытворяет… Он – зверь. Агеев и через тебя перешагнет, если надо, и дальше пойдет, даже не оглянется.

      Тогда я расценил эти слова как Катины капризы, а ведь надо было прислушаться…

      Как известно, на Светлую седмицу принято ходить в гости и поздравлять друг друга с Христовым Воскресением. Одевшись получше, то есть в парадный мундир с орденами[34], я поехал на Васильевский, к Менделееву. Однако тут меня ждал неприятный сюрприз. Представившись открывшей дверь горничной, я услышал, что меня принимать не велено, Дмитрий Иванович приказал, так что, мол, простите, господин надворный советник Степанов, но больше к нам не приходите. Обескураженный, я спустился по лестнице и сразу даже не мог решить, в чем я виноват и что мне дальше делать. Я плелся по тротуару, и не радовал меня довольно теплый солнечный день. Поеду-ка я в Москву, решил я, надо деда навестить, а то обмениваемся короткими посланиями в конвертах, что я передаю приказчику в дедовом магазине тканей в Гостином дворе. Вот только заеду домой, соберусь, позвоню Агееву (у нас в квартирах поставили телефоны) и на вокзал. Однако Сергей попросил меня задержаться до завтра и уехать вечерним поездом – я понял, что завтра ему потребуется моральная поддержка, и остался.

      Примечания

      1

      Ожог 3-й степени, занимающий 25 процентов поверхности кожи – проблема

34

На праздниках офицеры и военные чиновники обязаны были быть в парадных мундирах. До русско-японской войны в обществе мундиру придавалась особая роль, им гордились и показаться в статском военному в общественном месте, театре, пойти в гости (коме самых близких родственников), тем более в праздник, считалось неприличным.