Смертный бессмертный. Мэри Шелли

лохмотьях, обросший бородой. Тело его превратилось в скелет, обтянутый кожей, глаза утратили блеск, на исхудалых руках и ногах свободно болтались оковы.

      – Неужели же мое явление в столь привлекательном виде и блестящем наряде смягчило неумолимое сердце Констанции? – спросил Гаспар, улыбаясь несбывшемуся видению.

      – Именно так, – отвечала она. – Сердце прошептало мне, что это моя вина: но кто же вернет угасающую жизнь, кто спасет и восстановит погибающего? Никогда душа моя так не рвалась к живому, полному сил молодому рыцарю, как загорелась она во сне, когда я увидала тебя у своих ног, изможденного, близкого к смерти. С глаз словно спала пелена, и тьма передо мною рассеялась. Кажется, в первый раз я осознала, что такое жизнь и что – смерть. Только теперь я поняла, что счастье живых не оскорбляет мертвецов; только теперь ощутила, как суетны и ложны убеждения, что обращают доброту и благородство в злобу и ненависть. Нет, ты не умрешь, воскликнула я: я разобью твои цепи и спасу тебя, ты будешь жить для любви! Я бросилась вперед… Смерть, угрожавшая тебе во сне, настигла бы меня наяву – в тот самый миг, когда я впервые почувствовала истинную цену жизни, – но твоя рука удержала меня над пропастью, а милый голос призвал от скорби к нескончаемому блаженству.

      Скорбящая

      Роковой грозный призрак промчавшихся лет

      Неизменен всегда, средь веселий и бед;

      Целый мир его тенью туманной покрыт;

      Не живит его радость, печаль не мрачит.

Томас Мур[49]

      Что за великолепный вид открывается перед нами! По праву им гордятся короли[50]. Где еще, среди созданий природы или творений художников, глазу дано насладиться столь утонченно прекрасным ландшафтом, как на берегах озера Вирджиния-Уотер, что раскинулось среди лесов, точно зеркало небес, по краям затененное прихотливыми изгибами берегов, их темными бухточками и полукруглыми мысами? В этот час, когда солнце клонится к закату, любоваться озером почти мучительно: зрение устает, душа тяготится избытком красоты. Земля, воздух, вода – все здесь впивает сияние, струящееся из небесного родника; зелень листвы словно сочится золотым нектаром; озеро, кажется, полно не росой земной, а воздухом и светом; деревья и изящная беседка плывут в его глубине – и видятся отчетливее, и кажутся прекраснее, чем их двойники на берегу. И эта сцена не молчалива: звуки слаще колыбельной, под которую отходила ко сну Венера, выразительнее песни Тиресия, побудившей Александра к деяниям войны, торжественнее псалмов святой Цецилии, плывут над волнами и смешиваются с легким ветерком, не тревожащим поверхность воды. Странно: кажется, в этом роднике звуков, в этой сладостной мелодии, бессознательно связывающей шумы леса и гармонию, открывающую нашим очарованным чувствам рай, вновь и вновь повторяются в одном порядке три или четыре мрачные, тревожные ноты.

      Солнце касается дальнего края озера, и нежные розоватые оттенки заката смешиваются

49

Из «Ирландских мелодий». Перевод М. Вронченко.

50

Автор описывает Большой Виндзорский парк, с XIII века служивший королевским заказником, а с XVIII века – местом отдыха членов королевской семьи. Во время Второй мировой войны парк был практически разорен.