Хроника смертельного лета. Юлия Терехова

поговори со мной.

      – За что? – бесцветным голосом произнесла она. – Боже мой, за что? Что я сделала?

      – А ты так и не поняла? – спросил он, искренне удивляясь. – Неужели так и не поняла? Сама же спровоцировала меня. Ты прекрасно осознавала, на что идешь.

      – Неправда, – всхлипнула Катрин, – это неправда.

      – Правда, – сухо сказал Орлов. Ему не хотелось оправдываться, но он не мог просто лежать рядом и слушать, как она плачет. Он чувствовал сожаление, что применил свое жестокое право сеньора, но не чувствовал вины, поскольку искренне полагал, что это его право.

      – Надеюсь, случившееся послужит тебе уроком, – холодно проронил он, словно подводя итог. Орлов старался, чтобы голос его звучал максимально уверенно – главное не показать ей, что он сожалеет, что ему тревожно.

      А Катрин казалось, что если она сейчас начнет перечить ему, то он вновь придет в ярость. Еще одной вспышки его гнева ей не выдержать. Больше всего хотелось освободиться от обхвативших ее грубых рук – и немедленно. Но на это тоже нужны были силы – а она была словно убитый и освежеванный зверь. В конце концов выпитый мартини сделал свое дело – она заснула тревожным, пьяным сном.

      …Ей снился тяжкий кошмар – она, маленькая девочка, бредет по незнакомым улицам, прижимая к себе плюшевую собачку. Ей страшно и неуютно – она заблудилась, а улицы темны и безлюдны: одни только черные подворотни и заколоченные подъезды. И ее неотступно преследует ощущение, что кто-то крадется за ней, она слышит чужие шаги, но посмотреть назад страшно… а шаги все слышнее и отчетливее… кто-то зовет ее маняще и бархатно: «Катрин… Катрин…». А шаги по асфальту все ближе и ближе… А у липкого ужаса, сжимающего ее сердце, такие холодные пальцы… Она хочет обернуться, но обернуться не может, понимая, что когда увидит того, кто крадется за ней и зовет ее этим мягким низким голосом – это будет последняя минута в ее жизни…

      13 июня 2010 года, Москва, 25°C

      Ее разбудил деликатный стук в дверь, и в комнату заглянула Анна, свежая, словно весенний лист. На ее милом лице не осталось и следа от вчерашней вечеринки.

      – Катрин, вставай! – она осеклась, увидев рядом с подругой Орлова. – Ничего себе, – присвистнула Анна.

      – Шокирует? – усмехаясь, спросил он. Катрин тем временем резко отвернулась, чтобы Анна не заметила плачевное состояние ее лица.

      – Ничего, дело, как говорится, житейское. Ладно, поднимайтесь! – улыбнулась она, в общем-то, довольная, что между ее друзьями все наладилось. – Завтракать идите.

      – А как насчет завтрака в постель? – Орлов с хрустом потянулся.

      – Обойдешься. Вконец уже обнаглел. У меня, представь, сервировочный столик сломался. Так что вставайте. Я вам что, ночной портье, каждого будить?

      – Послушай, – Анна уже собиралась выйти, но Орлов ее остановил: – Ты не могла бы… словом, Катрин порвала платье… Найди ей, что надеть.

      Анна удивленно посмотрела сначала на него, потом – на подругу, все так же прятавшуюся под простыней.

      – Даже