Modern witch. Недружелюбная

И что ты бы сделал? – спросила она, и в её голосе чувствовалось нетерпение.

      – Поцеловал бы тебя первым, Яшка.

      Вскоре платная трасса кончилась, а вместе с ней и ощущение беззаботного полёта по магистрали. Марк остановился возле одной из АЗС, чтобы Яна смогла подкрепиться и сходить по своим женским делам в уборную. Мимо их автомобиля проехал автопоезд из нескольких фур, которые Марк совсем недавно опередил.

      «Эх, Яшка. Если бы не остановки каждый час, мы уже были на подъезде к Крыму», – подумал Веледницкий.

      Глава 4. Девушка в чёрном

      Марк до последнего отказывался заселяться в дом Денисыча – боялся, что помешает ему в час траура быть наедине со своими мыслями. Он как никто другой знал, что иногда Денисыч просто нуждался в одиночестве. Только в этом состоянии он мог прийти к нужным выводам и восстановить силы. Но дядя отказался отпускать двоюродного племянника и коротко приказал: «Гостевая всё равно пустует уже несколько лет, ты только там бельё сам поменяй».

      Небольшая комната с депрессивными зелёными обоями давила стенами на каждого вошедшего. Но Марк уже давно не ощущал ни давления стен, ни давления общества. Он знал, что ему будет удобно везде, где можно встать в полный рост и лечь, протянув ноги. Комфорт перестал интересовать его, как и многие другие вещи, ради которых люди готовы были раскошеливаться. Разве что машина не казалась ему излишеством, ведь она позволяла отгораживаться от посторонних, и при этом не оставаться на одном месте долго.

      Когда-то дядя сделал здесь ремонт, чтобы к ним с женой могли приезжать гости. А потом Люда заболела, и несколько лет к ним вообще никто не приезжал. Она была против. Просто не хотела, чтобы друзья и близкие видели, в кого болезнь её превратила. Марк навещал больную тётю только раз с её разрешения – из достаточно стройной и статной женщины она превратилась в сгорбленную и одутловатую, а рыхлый второй подбородок исказил до неузнаваемости её моложавое лицо.

      Именно по этой причине почти все зеркала в доме Денисыча ещё тогда перекочевали на чердак, да так и остались пылиться там. Но в гостевой комнате зеркало по-прежнему висело на стене, и Марк подошёл к нему, чтобы повнимательнее рассмотреть себя. Он не так уж часто делал это, за исключением случаев, когда приходило время бриться, чистить зубы или выщипывать брови, чтобы совсем не превращаться в неухоженного мужика.

      Про такие чёрные глаза, как у него, принято говорить, что они «прожигают». Но он уже давно не прожигал никого взглядом. Более того, и пошлые подмигивания девушек в общественных местах, и даже весьма интеллигентные попытки с ним флиртовать он уже не воспринимал как комплимент самому себе. По возможности он игнорировал всё это.

      Вглядевшись в собственное отражение, Марк внезапно подумал:

      «Отцу тоже было тридцать три, когда он погиб».

      Смерть всегда рядом. Она прокрадывается в судьбы его близких, не даёт покоя ни им, ни ему. Но сейчас смерть казалась ему более милостивой, чем посмертное бесчестие. Марк вспомнил Людмилу, разорвал зрительный контакт с самим собой и поспешил вниз, где его уже ждал