проще, чем разговор с родителями. Может быть, причина крылась в том, что в первом случае я защищалась, а во втором – оправдывалась. Меня терзали угрызения совести за намеренный обман самых близких людей, я чувствовала себя виноватой за намеченные планы надолго покинуть родные пенаты и мучилась опасениями, что скоро до отца с мамой доберутся вездесущие журналисты. Я не дождалась от родителей понимания, они были потрясены, шокированы и напуганы. Мама продолжала подозревать меня в пьянстве, отец вообще находился в полном трансе от услышанного, и мне приходилось лишь тешить себя надеждой, что моей семье нужно время на переваривание этих сумасшедших откровений, и, я, к сожалению, вовсе не в моих силах ускорить тяжелый, болезненный процесс и облегчить его непростое протекание. Я толком не спала всю прошедшую ночь, меня обуревали бесчисленные сомнения и доводили до безумия вопросы из серии «а правильно ли я поступаю?». Я то порывалась вскочить с постели и позвонить домой, то с головой закутывалась в кокон из одеяла, пытаясь спрятаться от недвусмысленно требующей однозначного выбора реальности, и до утра мне так и не удалось нормально сомкнуть глаз. Вялое, разбитое состояние существенно усугубилось по прилету в Лондон, и я ожесточенно терла слипающиеся глаза, всерьез побаиваясь незаметно вырубиться прямо в салоне представительского автомобиля. Дождливая погода активно способствовала невыносимой сонливости, и ближе к Кенсингтону я начала потихоньку клевать носом. По-хорошему мне следовало незамедлительно подняться в спальню и ничком рухнуть на кровать, но мне было жалко терять целый день на это непроизводительное занятие. Я даже не задумывалась о том, чтобы отменить назначенную на четыре часа встречу с топ-менеджментом «Aldridge Estate Group», а до этого мне еще нужно было заехать в офис к Джону Уитмору на подписание финального пакета документов, касающихся создания трастового фонда. Одним словом, дел у меня было, как говорится, выше крыши, а времени имелось в обрез, и я сожалела о каждой секунде, проведенной впустую.
Таким образом дома (а я почему-то бессознательно называла Кенсингтонский особняк домом, как, впрочем, и Олдридж-Холл, хотя совсем недавно мне ничего подобного на ум и прийти не могло) я только переоделась, уложила волосы и в угоду настрадавшемуся от нерегулярного питания желудку принудительно впихнула в себя ланч, на бегу выпила чашку крепкого чая, а затем сразу же попросила не успевшего расслабиться Роберта готовить машину для поездки в Темпл. В отсутствие миссис Торнтон домом командовала Дороти, проводившая меня разочарованным взглядом после того, как я отказалась слушать ее подробный доклад о происходивших без меня событиях, который она, судя по всему специально репетировала в надежде произвести на молодую хозяйку положительное впечатление. Служебное рвение девушки я, конечно, оценила, но слушать, какое количество соли и перца мистер Бенсон израсходовал за минувшую неделю, у меня сейчас не было ни малейшего желания. Дабы
