Сын Ра. Волшебный эпос. Владимир Радимиров

знается, самого захудалого ничуть не чурается, и ни на какую заразу не обижается. Всё-то ему вроде нипочём; кажись, ни скука, ни хворь его не берёт. По каждому почти случаю у него на языке готовы были шуточки да прибауточки, для всех и для каждого находились разные приколы. Казалось, что само солнышко красное в сердце его для людей было припа́сено, и его невидимые лучи и в непогоду ближнего согревали почище, чем тепло печи. В некоем постоянном находился Яван задоре… А ежели видел неправду он или горе: сильный ли амбал слабого человека обижал, или там наглый безответного унижал, то Ванюша уж тут как тут. Не было негодяям от него спуску! Ну и настроение пригорюнившимся зажигал он тусклое.

      В общем, от страха Ванюха не дрожал, а вдобавок к этому, ко всеобщему удовольствию вящему, оказался он ещё и работящим, не только языком верещащим. И всё это было воистину так! Получился из коровьего сына смельчак, балагур и весельчак.

      Вся челядь придворная, от последнего свинопаса подзаборного до первого бояра-воеводы, Ванюшу искренне полюбила, не говоря уж об окрестном люде. Чуть что – к нему за советом бегут. Это к мальцу-то голопупому!.. Чудеса, да и только: взрослые дядьки да тётки у малолетнего огольца совета просят да выведывают рассужденьица. И – странное дело! – только так-то, впоследствии оказывалось, и надо было поступать, как Ваня просителям советовал. В большое уважение вошёл Ванёк у народа – видать, благородная, говорили они, у него порода… В то, что его корова когда-то родила, никто почитай уже и не веровал – сказывали, что подбросили к корове его наверное. Да и как в такое диво было поверить, когда чудес в то время не творили даже праведы, и все явления странные, как в случае с Яваном, объясняли они языком скучным и обосновывали причинами научными.

      Но только не вписывался Яваха в их косные схемы-обручи; шире он оказался, глубже и круче – сила вдруг проявилась в нём могучая!

      Играли однажды ребятишки окрестные на царском дворе и так случилось, что бугай по кличке Бронеси́л вдруг ни с того ни с сего взял да и взбесился. Вырвался он на простор из загона, всех работников разогнал, яростным стал, везде бегает, ревёт, рогами и копытами землю рвёт… Увидел злодей детей, глаза кровью у него налились, и в бешенстве он на них кинулся. Ещё бы самую малость, ещё бы чуть-чуть – забодал бы детишек зверюга лютый!

      А Яваха-то парнишка оказался не прома́х – подбежал он к Бронесилу стремглаво да ладошкой бычине по бочине и примочил. Тот с копыт-то на землю бряк, да враз как-то и обмяк. Толечко, гад, замычал да ногами сучить почал… И пока он с трудом на ноги поднимался, Ванюша его как следует отругал. «Ну-ну-ну, – погрозил он, – Бронька, ты детушек больше не тронь-ка, а то рука у меня не легка – сомну я тебе бока!»

      Бык побитый тогда поднялся и виновато в загон убрался.

      Подивилися люди окружающие такой силушке потрясающей и царю о том рассказали, а царь головою покачал и говорит жене с досадою:

      – Эх-хе-хе-хе-хе!