Замкнутый круг. Наталья Антарес

положено, – резко скисла врачиха и из румяного колобка сразу превратилась в непропеченную ватрушку, – мадам Изольда, эта девушка точно с вами?

      –Со мной, – сдержанно кивнула я, – думаю, ничего страшного не случится, если вы пойдете нам навстречу. В конце концов, из любого правила есть исключения.

      На щекастом лице докторши явственно отразилась противоречивая внутренняя борьба. Гипноз бы тут, однозначно, не помешал, но мне никак нельзя разбрасываться драгоценной энергией по пустякам.

      –По этой лестнице можно подняться в терапию? – измученная тягостным ожиданием блондинка заметила признаки терзающих медичку сомнений и сходу взяла быка за рога.

      – В реанимацию, – мрачно поправила Веронику моя бывшая клиентка, – я пропущу только мадам Изольду, вы оставайтесь здесь.

      –Как в реанимацию? – испуганно ахнула блондинка и уже собралась разразиться бесчисленными вопросами, но я жестом приказала ей молчать. Не ровен час, на дикие вопли обезумевшей «рабы любви» сбежится толпа дюжих санитаров во главе с незабвенным Петруничевым и нас не только обгавкают, но и дружно выдворят на улицу.

      –Больному стало настолько плохо? – едва слышно поинтересовалась я у круглолицей медички, бесшумно ступающей по слабо освещенной лестнице.

      –А чего вы хотели, с таким-то диагнозом? – свистящим шепотом возмутилась докторша, – пневмонию лечить надо, а он к себе даже прикоснуться не дает. Элла Сергеевна из терапии рассказывала, что он там чуть все отделение не разгромил, когда ему медсестра попробовала укол поставить. Говорят, к вечеру он заговариваться начал и через раз сознание терять, так, представьте, стоит со шприцом к нему подойти, мгновенно глаза открывает и опять дурдом по новой.

      –Неужели вы всей больницей с одним пациентом справиться не в состоянии? – недоверчиво повела плечами я, -ну скрутили бы его вдвоем-втроем и вкололи все, что надо. А если он на тот свет отправится, как потом объясните, что вины врачей не было?

      –Этот ненормальный написал отказ от госпитализации,– докторша выразительно покрутила пальцем у виска, – по идее, он сейчас вообще чужое койко-место занимает, вон в ожоговом больные вообще в коридоре лежат – как холода вдарили, бомжи руки-ноги пообмораживали, принимать не успеваем. А что делать, не на улицу же выгонять, если он даже встать сам не может? Вот Элла Сергеевна его в реанимацию и перевела, чтобы в случае чего успеть к аппаратуре подключить. Не дай бог никому таких пациентов, его все девчонки-медсестры боятся – говорят, как зыркнет, там душа в пятки уходит. И представьте еще, ни одной прививки у него нет, будто всю жизнь на необитаемом острове прожил. Мадам Изольда, вы мне одну вещь пообещайте, пожалуйста!

      –Что именно? – я остановилась в шаге от ведущих в реанимационное отделение дверей и пристально взглянула на нерешительно мнущуюся врачиху.

      –Поймите меня правильно, мадам Изольда, я вас очень уважаю и после того, как у меня все так удачно сложилось с квартирой,