Предначертание. Том II. Наталья Антарес

на семейных портретах тетя Оля и дядя Ваня обнимали Антона буквально как родного, и их нисколько не смущал разрез глаз у будущих внука или внучки.

      Я залипла на Симкиной страничке почти до двух часов ночи: жадно рассматривая рассортированные по тематическим альбомам фотографии, я словно по крупицам восстанавливала хронику прошедшего десятилетия. Мои действия здорово напоминали подглядывание в замочную скважину и невольно вызывали у меня запоздалое смущение – я оправдывала себя тем, что Симка сама выложила всю информацию в сеть и не сочла нужным ограничивать доступ для желающих «приобщиться к прекрасному», но на душе всё равно было как-то некомфортно, и вскоре я сообразила, почему. Я испытывала стыд вовсе не за проявленный к Симкиной жизни интерес, а за свою трусость, не позволяющую мне зайти на страничку под своим аккаунтом. Я боялась даже не того, что в этом случае Симка немедленно узнает моем посещении, а в большей мере страшилась ее ответных шагов. Вдруг Симка решит, что я одумалась, и примет мое поступок за побуждение к возобновлению дружбы? Вдруг она мне напишет? И что я буду делать? Отмалчиваться? Игнорировать сообщения? В панике удалю еще и рабочий профайл, чтобы теперь меня никто уже наверняка не нашел?

      Услужливо подброшенная разыгравшимся воображением картина оказалась до такой степени яркой, что я инстинктивно захлопнула крышку ноутбука и в изнеможении откинулась на пружинящую спинку кресла. Пару минут я неподвижно сидела с закрытыми глазами, не в силах поверить, что меня так проняло на ровном месте, а потом всё же заставила себя разомкнуть веки и шумно перевела дыхание. На незримый миг в мозгу мелькнула предательская мысль вернуться к просмотру закрытой странички, но я принудительно задушила в себе эти опасные поползновения. Единственное, что я могла сделать в данной ситуации, так это искренне порадоваться за Симку и Антона, однако, напоминать бывшей подруге о своем существовании мне, однозначно, не стоило. Я не зря создавала вокруг себя отдельный мир, мне было легко дышать внутри этого искусственного кокона, и я упорно не желала выбираться за его пределы, где от избытка свежего воздуха у меня неизбежно кружилась голова и начинались галлюцинации. Я выстроила свою жизнь так, чтобы никогда более не ощущать, как превращается в кровавые лохмотья разрывающееся на части сердце и стонет от невыносимой боли моя исполосованная шрамами душа, и хотя мне было очень горько это признавать, Симка и наше общее прошлое олицетворяли собой полную горсть соли, безжалостно просыпанную прямо на зияющую рану.

      Джулс сейчас находился где-то в дороге, и плохое покрытие сотовой связи, к моему вящему сожалению, приводило к тому, что оператор не мог доставить мои СМС. Я надеялась, что Юлиан не слишком встревожится, когда по прибытии поезда в относительно крупный населенный пункт на телефон разом посыплются мои сообщения, но, судя по всему, за годы совместной жизни мой муж изучил меня достаточно хорошо. Джулс перезвонил мне в третьем часу ночи