Янтарь лорда демонов. Избранная светом. Ольга Грон

наблюдала за движениями лорда. И казалось, что он вот-вот меня поцелует.

      – Я не против, – сорвалось с губ непроизвольно.

      – Замечательно. Проводить тебя до комнаты?

      – Нет-нет, не нужно! Я сама. Встретимся утром, Рок. – Сбросив оцепенение, я рванула вверх по лестнице, совсем забыв, что у меня что-то недавно болело.

      А когда поднялась, то обернулась. Роквелл все еще смотрел на меня. И стало совсем не по себе.

      Я ворвалась в комнату, будто за мной кто-то гнался. Сердце стучало так быстро и сильно, что грудь вздымалась, а я никак не могла отдышаться. Не могла прийти в себя. Роквелл однозначно странно на меня влиял. Иначе с чего бы после невинного прикосновения так тряслись руки?

      А может, он подлил мне что-то во время ужина? Хочет добиться расположения, чтобы я согласилась шпионить в его пользу? Или привлекает внимание как мужчина, который желает большего, чем просто деловые отношения? Но я ведь четко сказала: между нами ничего не будет. Я хочу домой – и точка.

      Это не мой мир. Не мое тело. А Роквелл – не тот мужчина, с которым я могла бы связать свою жизнь. Остальные в эту категорию и вовсе не попадают.

      Я упала плашмя на постель, уставившись в потолок.

      Диверкус сказал утром, что высшие лорды не женятся и не заводят детей. Но почему так? Итхары ведь вполне способны к размножению, их в Арделе не так уж мало – двенадцать кланов, хотя общая численность и не растет. Значит, рождаемость у итхаров совсем низкая, наверняка есть смешение кровей. И лишь за счет продолжительности жизни и того, что они почти не умирают преждевременно, сохраняется баланс. Почему тогда для глав кланов все иначе? Дань традиции?

      Он сказал, что любит одиночество…

      Я тоже люблю одиночество, но у меня на то своя причина. Так было далеко не всегда. А может, с ним тоже что-то случилось, что повлияло на характер?

      И почему, несмотря на полыхающее в груди чувство гнева, несмотря на опасность, на его уловки и попытки сделать все по-своему, я хочу и дальше с ним общаться?

      Это неправильно. Мне нельзя влюбляться в этого гада.

      Потом будет больно.

      Уж лучше бы он вел себя как раньше, мне было бы проще относиться к нему как к врагу.

      «Не верь ему, Лера, ни за что не верь», – упрямо твердил рассудок.

      «Но ведь хочется попробовать», – возражала ему душа, которая, невзирая на предательство в прошлом, еще не утратила способность что-то чувствовать.

      Мысли кружили, как торнадо, не давая покоя. Чтобы избавиться от них, как от непрошеных гостей, я резко поднялась и села на кровати. Принялась разбинтовывать ногу, чтобы обработать перед сном рану, как вдруг поняла, что делать уже ничего не нужно: там, где еще недавно зиял глубокий порез, теперь лишь белел тонкий шрам. Надо же, как быстро все затянулось! Средство действительно оказалось чудодейственным. Больше я ничем не могла объяснить такую скорость заживления.

      Когда ехала в Рифьярд, то была уверена, что буду с нетерпением ждать окончания этого уикенда. Но вскоре с удивлением поняла,