Крейг Кеннеди. Артур Б. Рив

понизил голос и продолжил на новую тему.

      – В больнице Вашингтон-Хайтс, – продолжал он, – есть аппарат, который записывает тайны человеческого сердца. Это не фигура речи, а холодный научный факт. Эта машина регистрирует каждое изменение пульсации сердца с такой исключительной точностью, что дает доктору Бэррону, который сейчас находится там, наверху, не просто диаграмму пульсирующего органа каждого из вас, сидящих здесь, в моей лаборатории, в миле отсюда, но своего рода движущуюся картину эмоций, которыми здесь колеблется каждое сердце. Не только доктор может Бэррон диагностирует болезнь, но он может обнаружить любовь, ненависть, страх, радость, гнев и раскаяние. Эта машина известна как "струнный гальванометр Эйнтховена", изобретенный знаменитым голландским физиологом из Лейдена.

      В нашей маленькой аудитории произошло заметное движение при мысли о том, что маленькие провода, которые тянулись за экраном от рук каждого, были соединены с этим сверхъестественным инструментом, находящимся так далеко.

      – Все это делается с помощью электрического тока, который генерирует само сердце, – продолжал Кеннеди, вдалбливая новую и поразительную идею. – Этот ток является одним из самых слабых, известных науке, поскольку динамо-машина, которая его генерирует, не является тяжелой вещью из медной проволоки и стальных отливок. Это просто само сердце. Сердце посылает по проводу свою собственную контрольную запись в машину, которая ее регистрирует. Это возвращает нас к Гальвани, который был первым, кто наблюдал и изучал электричество животных. Сердце вырабатывает только одну трехтысячную вольта электричества за каждый удар. Потребовалось бы более двухсот тысяч человек, чтобы зажечь одну из этих ламп накаливания, два миллиона или больше, чтобы запустить троллейбус. Тем не менее, даже этого небольшого тока достаточно, чтобы раскачать тонкую нить кварцевого волокна там, наверху, в том, что мы называем "сердечной станцией". Эта машина настолько хороша, что отслеживание пульса, производимое сфигмографом, которым я пользовался в других случаях до этого времени, неуклюже и неточно.

      Он снова сделал паузу, как бы давая страху разоблачения глубоко проникнуть в умы всех нас.

      – Этот ток, как я уже сказал, проходит от каждого из вас по очереди по проводу и вибрирует тонким кварцевым волокном там, наверху, в унисон с каждым сердцем здесь. Это одна из самых тонких деталей механизма, когда-либо созданных, по сравнению с которой пружина часов груба. Каждый из вас, в свою очередь, подвергается этому испытанию. Более того, запись там показывает не только удары сердца, но и последовательные волны эмоций, которые изменяют форму этих ударов. Каждый нормальный человек дает то, что мы называем "электрокардиограммой", которая соответствует определенному типу. Фотопленка, на которой это записано, настроена так, чтобы на кардиологической станции доктор Бэррон мог ее прочитать. На каждый удар сердца приходится пять волн, которые он обозначил буквами P, Q, R, S и T, двумя