Золотой ларец. Повесть рыбака Маруфа. Илья Стефанов

с ароматом сада слит,

      Запах кушаний дурманит и манит!

      О мой Бог, наш Господин, творец всего!

      Наделяешь Ты без счёта одного,

      А другого – он хоть лоб себе разбей! —

      Оставляешь Ты без милости своей!

      Как же так? В грехах своих, о славный мой,

      Я раскаивался сразу пред Тобой.

      Правда, я сопротивлялся злой судьбе,

      Но ведь я и не выигрывал в борьбе!

      Я не лезу своевольно в Твой чертог,

      Властен Ты во всякой вещи, о мой Бог.

      Потрудился Ты! Одних обогатил,

      А других забыл – на всех не стало сил!

      Тех возвысил – ну и что? Ты так хотел,

      А других унизил – много сделал дел!

      Ты велик, Творец, и власть Твоя сильна.

      Власть же делать, что ей хочется, вольна!

      Ты судил жить в счастье-радости одним,

      В унижении-усталости – другим.

      На земле, о сколько их, других, живёт

      Под палящим солнцем дня во мгле забот!

      Я и сам – о годы-бремя, жизнь-беда! —

      Так живу, клонясь под тяжестью труда.

      Давит сердце ноша тяжкая моя,

      А другой так не трудился даже дня!

      В наслажденьях и веселье он живёт,

      И во славе, и довольстве ест и пьёт.

      Правда, странно, что из капли мы одной,

      И подобны, и равны мы меж собой,

      Только есть у нас различие, оно

      Разнит строго нас, как уксус и вино.

      Но поверь, мой Бог, всегда я говорил:

      Мудрый Ты и справедливо поступил!»

      Над Багдадом, между тем, спустилась ночь,

      И носильщик уходить собрался прочь.

      Но старик-слуга вдруг вышел из ворот.

      Он сказал: «Мой господин тебя зовёт».

      И носильщик, поразмыслив только миг,

      Сделал то, о чём просил его старик.

      Ношу бросив и вздохнув разок-другой,

      Он пошёл, сопровождаемый слугой.

      Дом приветливостью встретил от дверей,

      И, казалось, он был создан для гостей.

      Всё там было, чтоб мир-отдых ощущать,

      И на всём была достоинства печать.

      Наш носильщик проведён был в светлый зал,

      Где гостей блестящий круг пестрел-сиял.

      Зал просторен был, красив – предел мечты!

      Меж колоннами кругом ковры, цветы,

      А на скатертях стояло для гостей

      Много кушаний роскошных и сластей.

      И стояли там среди букетов роз

      Чудо-вина из отборных красных лоз.

      Всё там было, что бывает на пирах,

      А средь всех сидел хозяин на коврах.

      Он в годах был, но спина была ровна,

      Щёк его едва коснулась седина.

      Он красив был, как влюбившийся узрит,2

      И имел как царь величественный вид.

      Наш носильщик древним кратким словом «Мир»

      Поприветствовал собравшихся на пир.

      А хозяин попросил его присесть

      И велел

2

Узриты – люди из племени Бену-Узра, отличались особой верностью и чистотой в любви.