Оплот веры. Василий Григорьев

и неукротимым нравом, когда они видели врага, они стремились его тут же уничтожить. Стратегия и тактика, для орды были пустым звуком, они всегда шли напролом, врубаясь в ряды врага как лавина, а там будь что будет. Да, сейчас амазонки не стояли перед орками в чистом поле, а отсиживались за прочными каменными стенами города, но такая мелочь ни сейчас, ни когда-либо раньше не могла остановить орду. Когда на пути орчьего войска вставала какая-нибудь крепость, они тут же бросались на штурм, не считаясь с потерями, и так было на протяжении всей истории их народа. Сейчас же все было по-другому, и это было странным, и это беспокоило Джет, не понимавшую, почему орки бездействуют, на них это было совсем непохоже.

      Беспокоило это не только рыжую амазонку. Эрика Золотые Ресницы, носящая гордый титул Валькирия, который присваивался всем командующим армией Шелдона, в память о прародительницах их народа, провела немало бессонных ночей силясь понять, почему орки ведут себя так странно. Эрика, как никто другой понимала, что город обречен, обречен в любом случае. Выстоять против многотысячной орды не получится ни при каком раскладе. Они либо все погибнут от голода в этой каменной ловушке, либо, открыв ворота, выйдут на битву против врага и все погибнут под стенами города. Они все погибнут даже при штурме, но так хотя бы удастся подороже продать свои жизни. И неоткуда ждать помощи, прошло уже три месяца, как враг держит в осаде город, если бы помощь могла прийти, то уже бы пришла. Нет, помощь не придет, рассчитывать нужно только на собственные силы. Эрика знала, что пора, уже пора выходить на битву, пока у амазонок еще остались силы держать в руках оружие, пока голод окончательно не доконал их. Возможно, нужно было это сделать даже раньше, но день за днем она откладывала решение о принятии генерального сражения под стенами города, все еще надеясь, на какое-нибудь неожиданное подкрепление, или, в крайнем случае, что орда пойдет на приступ городских стен. Но идти на штурм орда, похоже, не собиралась.

      Джет, рыжеволосая амазонка, устало шагала по улицам, час был поздний, и в городе было пусто, в окружающей тишине она слышала лишь стук собственных каблуков о мостовую. Ночь была теплая, самая середина лета как-никак. В такую ночь, когда на смену дневному палящему солнцу, приходит спасительная вечерняя прохлада, всегда приятно прогуляться по спящему городу…, если бы не война.

      Навстречу Рыжей, скрипя колесами, по мостовой катила телега, запряженная парой, обессилевших от голода, лошадей. Голодали все, тяжело было не только людям.

      Джет посторонилась, пропуская телегу. Возница чуть заметно кивнул амазонке, не проронив ни слова. Рыжая кивнула в ответ. На повозке лежали четыре тела, пожилая женщина, две девочки подростка, и совсем маленькое тельце ребенка, Джет проглотила комок, подкатившийся к горлу. Смерть собирала свою жатву. Каждую ночь служители храма Саргоса колесили по городу, собирая тела умерших от голода и болезней.

      Некоторое время Рыжая печально смотрела вслед повозке. Воинственные амазонки не страшились смерти, они всегда были готовы ее принять, принять в