Звездные часы и драма «Известий». Василий Захарько

что в июне при его назначении на эту должность был нарушен Закон о печати, считать это решение незаконным. Вопрос о Д. Ф. Мамлееве рассмотреть дополнительно.

      8. Во исполнение Указа Президента РСФСР произвести департизацию «Известий» немедленно.

      9. Данное постановление опубликовать в газете.

      О моей поправке к проекту постановления редколлегии. Надеин изложил в нем пункт о Мамлееве таким образом, что его позиция в дни путча по отношению к содержанию газеты, особенно 19 августа, была приравнена к той, которую занимал Ефимов, и поэтому он тоже должен быть отстранен от занимаемой должности. Я возразил по двум причинам. Во-первых, не сомневался, что если бы все решения принимал не Ефимов, а Мамлеев, то газета сообщила бы о заявлении Ельцина и дала бы больше информации о негативном восприятии путча в стране и за рубежом. Такое убеждение у меня сложилось в ходе многократного общения с Мамлеевым в течение всего дня 19 августа – он не во всем соглашался с главным редактором, хотя команды его исполнял. Вторая причина была сугубо личной: я не мог допустить столь сурового и несправедливого наказания человеку, которого всегда уважал и к кому испытывал чувство признательности за давнее доброжелательное отношение ко мне.

      Спустя неделю редколлегия вернулась к формулировке о Мамлееве – только для того, чтобы оставить его в прежней должности. Но теперь уже в сферу его обязанностей не входила работа с содержанием газеты, ведением номеров, он больше занимался издательскими делами, подпиской. Пробыв в «Известиях» еще почти два года, Мамлеев возглавил общественную организацию «Российский фонд мира».

      Несмотря на имевшиеся расхождения во взглядах на то, что происходило в стране и в «Известиях», мы с Дмитрием Федоровичем поддерживали дружеские отношения до конца его жизни, наступившем в январе 2012 года. В последнее время больше общались по телефону, раньше было много встреч и долгих разговоров. Несколько раз виделись втроем – с Кларой Степановной Лучко. Впоследствии вдвоем с ним посещали ее могилу на Новодевичьем кладбище. Как-то так получалось, что об августе 1991 года мы с ним ни разу не говорили, набиралось много других тем, которые обсуждать было легко…

      О Севруке. Он в тот же день, 22 августа, собрал свои вещи и покинул «Известия». Примерно через неделю позвонил мне, сказал, что хотел бы увидеться. Когда пришел и мы сели за большой стол, он вдруг зарыдал. Просил помочь с трудоустройством. Я пробовал, но мне это не удалось – нигде журналисты не хотели видеть этого человека. Еще он попросил о письме от имени «Известий» в Комиссию по персональным пенсиям (кажется, при Совете министров СССР) с просьбой сохранить за ним обслуживание в Государственном лечебно-оздоровительном объединении. В начале сентября такое письмо было заготовлено, и Голембиовский его подписал. Спустя время Севрук вернулся на свою родину – в Минск, где многие годы преданно служил в пропагандистской команде президента Белоруссии Лукашенко, иногда мелко покусывая своими публикациями Горбачева, Ельцина, российских