Дочь леса. Элеонора Девильпуа

караванщик развлекался, «забывая» гиперборейский язык, если не хотел отвечать. Если Ластианакс осмеливался спросить у него дорогу, Сопот разражался потоком рифейских слов и подкреплял свою речь размашистыми недовольными жестами, давая понять, что городской житель вроде Ластианакса просто неспособен понять горы.

      Молодому человеку трудно было определить, насколько принимаемые караванщиком решения основываются на логических выкладках, а насколько – на простых суевериях. Например, Сопот отказался вести мага через ледник, а когда Ластианакс потребовал объяснений, проворчал: «Слишком опасно, слишком опасно!», после чего еще несколько минут размахивал палкой и раздраженно хмурил брови. А ведь перейдя ледник напрямую, они могли бы выиграть время. В глазах Ластианакса этот длинный обход уменьшил его шансы догнать Арку. Каждую минуту ему хотелось повернуть обратно, но всякий раз его останавливала надежда увидеть свою ученицу за следующим скалистым выступом. По ночам он плохо спал из страха вернуться в Гиперборею с пустыми руками после того, как бросил там Пирру ради поисков Арки. Ластианаксу казалось, будто он ведет себя как отец, любитель азартных игр, всегда готовый поставить гипер на очередной, уж точно последний забег, уверяя сам себя, что выигрыш возместит наконец все золото, спущенное на предыдущих скачках.

      Накануне, переходя через опасный горный гребень, они потеряли одного овцебыка. Каменистая тропа обрушилась под копытами животного, и бык вместе со всеми навьюченными на него товарами рухнул в глубокий овраг. Эта потеря совершенно не улучшила настроения Сопота. Он отругал Ластианакса, обвинив юношу в том, что тот неправильно вел животное, потом стал распекать своего пса, дескать, тот рассердил горы, залаяв на галку. Ластианакс испытывал глубокое сочувствие к псу: в конце концов, Сопот относился к ним двоим одинаково пренебрежительно.

      Помимо собственно овцебыка, эта неприятность стоила им полдня ходьбы. Караванщик во что бы то ни стало желал забрать упавшие в овраг товары или хотя бы их часть. Эта опасная операция стала серьезным испытанием для терпения мага. Затем пришлось распределять спасенные вещи на оставшихся животных, которые и без того сгибались под нагруженной на них поклажей. Потом наступил вечер, и нужно было скорее разбивать лагерь в небольшом ущелье, недалеко от осыпи. Они даже не смогли разжечь костер и легли спать во влажном, холодном ледяном укрытии, поужинав твердыми как камень галетами.

      Полночи Ластианакс ворочался, размышляя о ситуации, в которой оказался, о судьбе Гипербореи, об Арке, и на следующее утро проснулся очень рано. Удивительное дело: Сопот все еще спал – обычно караванщик поднимался первым и не упускал случая указать нанимателю на его лень. Стремясь хоть на несколько минут избавиться от присутствия неприятного проводника, Ластианакс тихо покинул убежище, облегчился и отправился на поиски дров. Пес последовал за ним.

      Это была крупная пастушья собака с густым мехом, похожая на волка, откликавшаяся на имя Хатам. Пес потерял ухо и