Залес. Противостояние. Салли Эверс

неё был только Робин. Отец не по праву её рождения, а по стечению обстоятельств, при жизни он в самом деле старался. Старался показать ей, что такое родительская любовь и забота, старался заменить ей и мать, и отца, которых возможно, никогда и не существовало. Она могла родиться где угодно, от женщины, которая её не желала и даже не удосужилась взглянуть на лицо новорождённой дочери, прежде чем отдать её. Могла родиться на фронте и потерять мать за секунду, убитую вражеским солдатом. Правда ей не известна и никогда не будет известна. Она до конца жизни обречена нести это бремя, не зная истины.

      Как-то Наяда задумалась, а что если эта самая правда очень горькая и причинит ей много душевной боли? Через пару дней после этой мысли, она поняла, что какой бы ужасной ни была правда, она хотела бы её знать, хотя бы ради того, чтобы понимать себя, свои чувства. Она чувствовала, что правда может принести ей исцеление и покой, о которых девушка так мечтала. Что бы ни скрывалось за её появлением на свет, она смогла бы это принять.

      Вместо того чтобы завалиться спать, Наяда ещё долго просидела у остывшего очага. Она не помнила, как добралась до дома, а когда пришла в себя, то уже подходила к своей хижине. Домой…

      Тяжело вздохнув, девушка сдвинула кровать немного в сторону и отодвинула две половицы. Она улыбнулась, смотря на завёрнутый в ткань меч. Её наследие, оставленное Робином. Интересно, хотел бы он, чтобы она его забрала? Ещё одно, о чём она никогда не узнает; старый воин умер неожиданно и быстро, его сердце отказалось биться в одну из ночей. Большой и сильный Робин рухнул перед девчушкой на дощатый пол с оглушительным грохотом и замер. Наяда кричала, долго, пискляво, как самый настоящий ребёнок, увидевший нечто ужасное; она ползала рядом с телом воина, скребла пальцами доски пола, топала ногами и заливалась горячими слезами. Её крик вполне могли услышать в городе, однако никто не пришёл, хранители спокойствия оставили без внимания её личную трагедию. До самого утра она скулила и трясла тело приёмного отца, не веря, что этот могучий мужчина может так просто взять и умереть.

      Взяв оружие в левую руку, девушка встала и выпрямилась. Ей нравилось, как меч тяжелил руку, отсекал страхи и сомнения. По-настоящему девушка до сих пор не знала, что такое страх. У неё ни разу не возникло чувство, заставляющее её бежать, спасаться, прятаться или плакать и умолять о пощаде. Всякий раз сталкиваясь с проблемами, её внутренний инстинкт требовал собраться и готовиться к бою, а не бежать. Либо выжидать и наблюдать, подмечать мелочи и внимательно слушать.

      Она знала, что должна бояться Мардара, но это не инстинкт, не её собственные чувства. Так наказал Дамир в первый же день их знакомства, и она слепо подчинялась. На деле же ей было жалко младшего господина. Тогда у реки она ощущала не страх, а тоску. Они оба были бесконечно одиноки в этом мире. Он – больной сын лорда, обречённый быть тенью брата. Она – свалившееся с неба непонятное существо, не знающее о себе ничего, ей судьба уготовила всю жизнь прожить в неведении.

      Вроде как, происшествие