Залес. Противостояние. Салли Эверс

с шифоновым платком. Наяда немного завидовала её беззаботности и весёлости. Наверное, такими могут быть только дети. В остальном улицы пустовали, все, кто мог, старались попрятаться по домам от последнего испепеляющего солнца в этом году.

      У фонтана девушка задержалась дольше обычного, промывая руки не столько от грязи, сколько от крови и остатков стёртой кожи. Она давно привыкла к саднящей боли, но сейчас едва сдерживала ругательства и стоны. Не удивительно, что Мардар безумен; этот город и её начинал сводить с ума. Каким удовольствием было бы, если б можно было собрать свои жалкие пожитки, пересечь стену и отправиться на поиски лучшей жизни, лучшего города, который примет её. Но просто так гулять между городами и думать, где лучше осесть, в Залесе нельзя. Если есть лишние серебряные монеты, то, конечно, можно. Но тех, кто от рождения и до смерти существует на одном и том же клочке земли, легче контролировать. Поэтому в королевстве часто случается так, что где родился, там и пригодился (пока от тебя есть толк). Если уж вдруг толк пропал – то милости просим в список непокорных – ещё одно жестокое решение короля Сайвоса, которого Наяда не понимала. Список непокорных представлял из себя что-то вроде буклета из имён тех, кого Его Величество желает привезти в столицу и кинуть на арену для собственного развлечения и на потеху столичным. Наяда слышала в таверне рассказы об этой арене. По слухам, бои там не прекращаются ни днём, ни ночью. Со всего Залеса свозят «непокорных» оголодавших, отощавших и стравливают друг с другом. В своей речи семь лет назад, король Сайвос сказал, что арена – это особая казнь для тех, кто не ценит жизнь в Залесе. Но Наяда считала это простым извращением жестокого алчного мерзавца.

      Но….

      Я – Наяда, слуга Лорда Ивьенто и его сыновей Дамира и Мардара. Я принадлежу Залесу и верна королю Сайвасу и его семье.

      На входе в школу девушка посторонилась, пропуская вперёд целую вереницу из наследниц Дома Лавандовых. Ализ, старшая дочь, шла впереди, смотря перед собой, и вела за руку самую младшую Эгилину, которой едва стукнуло шесть лет. Обе волочили за собой длинные подолы дорогущих платьев, чуть приподнимая их свободной рукой. За ними следовали близняшки Хора и Морана, похожие, как две капли воды внешне, и разные, как лёд и пламя характером. Тихая, по-своему скромная Морана сильно блёкла на фоне взрывной Хоры, особенно на занятиях.

      Процессию девушек замыкала Кессида – самая младшая из старших дочерей Лавандовых, пятнадцатилетняя девушка, бледная тень своих родителей.

      Все дети из Дома Лавандовых уродились как на подбор: стройные, высокие, светловолосые. Наяда не сразу научилась их различать. Пропустив девушек, которые вообще не заметили её присутствия, Наяда прошмыгнула внутрь, радуясь прохладе в здании. За Лавандовыми она дошла до класса, устроилась на ставшее уже привычным место у стены и обмякла на стуле. Постепенно класс заполнился благородными особами из всех Знатных Домов.

      Перед Наядой возвышались затылки Нита и Эвара из Дома Зелёных, их брат Феррант решил