Вернуть мужа. Ольга Волошина

ябрьской революции, потом Днем примирения с кем-то. А теперь празднуют что-то такое… очень важное. Но точно Лариса сказать не могла, так как пребывала в горе и телевизор не смотрела.

      Куда делся недавний законный супруг, она тоже знала не вполне точно. Но та баба не была ни моложе, ни красивее Ларисы, и это особенно оскорбляло. Подружка Нина сказала по данному поводу, что на обиды можно наплевать, а мужика изо всех сил нужно пытаться вернуть обязательно. С какой это стати уступать его совершенно посторонней нахалке, тем более, что зарабатывал этот самый мужик совсем неплохие бабки.

      – Без борьбы не отдавай ничего! – сурово приказала Нина. – Он, конечно, предатель и козёл. Но взять его назад на данном этапе твоей жизни экономически целесообразно. У меня разработан план по обратному отъёму твоего Серёги. Попробуй сначала разжалобить его, надавить на совесть – что угодно, лишь бы был результат. Можешь посылать ему СМСки, писать письма. Даже звонить по телефону, но это хуже всего – он может прервать разговор, а ты разнервничаешься. Да и у его новой бабы будет шанс подслушать…

      СМСок Лариса не любила и решила заняться сочинением письма.

      «Сергей! Начинаю свое послание с того, что замечу: никто тебя за дверь не выставлял, я просто исполнила твоё невысказанное желание освободиться от верной тебе семьи. Из двоих – твоих! заметь – детей и во главе с верной тебе женой, – Лариса перечитала первые строки своего сочинения и осталась ими вполне довольна. – Согласись, что именно этого ты добивался, об этом мечтал. Так что я, исходя из вышесказанного, сочла своим долгом вернуть тебе свободу от своего имени, а также от имени наших, но теперь только моих детей».

      Лариса ненадолго задумалась и снова застрочила шариковой ручкой по листу в клеточку из школьной тетрадки:

      «Ты мечтаешь, видимо, создать другую семью, утопическую – без проблем, без обязанностей. Что ж, флаг тебе в руки! Желаю успехов на этом поприще, – тут Лариса снова оторвалась от листочка, подняла глаза к тусклому окну, обрамлявшему мрачный кусок тяжёлого тёмного неба, смахнула навернувшуюся слезинку и неожиданно для себя закончила: – Но эта утопия неосуществима, как и любая другая».