Дачное общество «Ностальжи». Рассказы. Алексей Смирнов

до подъезда, я увидел, что там темно. Кто-то вывернул лампочку.

      Мне захотелось выругаться.

      Но когда я зашел внутрь, оказалось, что это просто привезли мой заказ.

© май 2002

      Status quo

      1

      – Мы сначала подумали, что его кто-то напугал, – признался Папкин. – Может быть, даже мы.

      – Он вполне нормально рос, – подхватила Мамкин. – Тихий был очень, конечно.

      – Ага, – методист со значением поднял палец.

      – Нет-нет! – Папкин и Мамкин заговорили вместе. – Тихий, но это было… в допустимых границах, – закончил Папкин, а Мамкин умолкла, покрывшись сырыми пятнами.

      – Я понимаю, – кивнул методист. – Я не говорю, что он родился с аутизмом. Я говорю про общий фон… Были, вероятно, какие-то предпосылки… Вот вы говорите: тихий…

      – Ну, да, – нехотя согласился Папкин, которому было неприятно признать, что да, какие-то предпосылки были, но он их проглядел.

      – А чем он занимался, когда был тихим? От этого вопроса, сформулированного сугубо профессионально, Мамкин заметно смешалась.

      – То есть – как?

      – Ну, что он делал? Вот его привели из садика, раздели… а он?

      Папкин пожал плечами:

      – Так… в основном, сидел. В уголке или на диване. Телевизор смотрел. Книжки листал.

      – Какие книжки?

      – Не беспокойтесь, самые обычные, – Мамкин промокнула глаза. – Господи, какие же могут быть книжки. Бармалей, Маршак, отважные пузырьки…

      – Что-что? – методист вскинул брови. – Что за пузырьки?

      – Эти, с которыми сейчас все носятся, – махнул рукой Папкин. – Глупость, но, по-моему, безобидная. Пузырьки на планете квадратиков, Пузырьки и космические кубики… Пузырьки и хищные шарики Альтаира…

      – Столько всего, – вздохнул методист и покачал головой. – Не в курсе, упустил. Всего не охватишь. Персонажи размножаются, как хомяки. Бог с ними, что он еще делал? Вы говорили про телевизор.

      – Мы ему ничего такого не разрешали, – Мамкин, рассказывая, заново переживала и заново открывала предысторию. Собственные слова вылетали, словно чужие и превращались в страшные пузырьки, прилетевшие с планеты квадратиков. – Никаких ужасов. Он, конечно, смотрел рекламу, но ни разу не испугался… Детские фильмы, мультики, опять же пузырьки – сериал. Страшные новости выключали. В общем, мы следили…

      – Понятно, – методист рисовал в блокноте геометрические фигуры. Первым шел круг, заключенный в квадрат; второй квадрат превращал первый в восьмиугольник, который методист обвел новым кругом. Повисла тишина.

      – Продолжайте, я слушаю.

      Папкин развел руками:

      – Собственно, все… Он становился все тише и тише. В саду ни с кем не играл, постоянно один… Что-то строил из кубиков и колец. А дома сядет – и целыми вечерами рисует какие-то конструкции.

      – Например? – Да вот вроде ваших, – Папкин кивнул на блокнот методиста.

      – Даже так? Замечательно, – усмехнулся тот. – Вы знаете, что это такое? Это мандала. Или, если можно