Тёмные церемонии. Вадим Панов

е человек по-прежнему редкий гость, а ночь хранит столько тайн, сколько не снилось даже астрономам. Ночь, которая смешивает смыслы. Ночь, в которой охотник может в любое мгновение обратиться добычей.

      Африканская ночь – настоящая.

      В ней стараются вести себя тихо, незаметно, потому что малейший звук – дыхание или шорох травы – укажет на твоё присутствие. Однако птицу, что прилетела на север пустыни Намиб, не заботил шум – для этого она была чересчур велика. Нет, она была огромна. Тьма скрывала облик птицы, но по звуку мощных крыльев можно было без труда понять, что она отличается колоссальными размерами. И, кажется, красотой: перья невероятного создания так причудливо переливались в призрачном свете звёзд, что сомнений в том не оставалось.

      Огромная, красивая птица…

      Она уселась на обломок скалы, некоторое время молчала, попеременно наклоняя голову то вправо, то влево, прислушиваясь к шорохам ночи и вглядываясь в тьму так, словно могла сквозь неё видеть, а затем запрокинула голову и издала тихий звук. Очень чистый. Очень нежный. Совершенно неожиданный для создания столь грандиозных размеров. В представлении всех гиганты должны отличаться грубыми голосами, но птица плевать хотела на представления. Она запела. Запела, кажется, негромко, но так сильно, что её нежный голос разлетелся далеко-далеко, и все вокруг, все, кто услышал чарующее пение, оставили свои дела и, позабыв об осторожности, направились к скале. Антилопы, страусы, зебры, слоны, носороги, львы, гиены, шакалы… Большие и маленькие, хищники и добыча, все они шли к птице, словно им не достаточно было слышать её голос, но нужно было видеть, нужно было оказаться как можно ближе, нужно было встать рядом и не сводить с огромного создания глаз.

      Создания, которое звери чтили. И которому готовы были отдать всё.

      Птица опустила голову и внимательно их оглядела.

      Странно, но пение не утихло, продолжило звучать, окутывая пришедших на заклание тварей тяжёлым мороком. Голос не умолкал, и в этом был какой-то секрет. Но птица знала, что так будет, для неё это была естественная часть жизни. Голос не умолкал, а птица выбирала первую жертву. Остановила взгляд круглых глаз на антилопе, быстро наклонилась и ударила её клювом. Почуяла кровь, издала клокочущий звук и вцепилась в плоть по-настоящему, жадно утоляя тысячелетний голод. Не доела – ударила львицу. Затем – зебру… Рвала зверей под нестерпимо нежное пение, а когда насытилась – взмахнула гигантскими крыльями и скрылась в темноте.

      Не обратив никакого внимания на установленную неподалёку видеокамеру.

      Птица не знала, что такое видеокамера.

      Глава 1

      «Фейк? Розыгрыш планетарного масштаба? Или мы действительно стали свидетелями необыкновенного события? Как объяснить случившееся? И можно ли его объяснить? Планету охватило недоумение…»

(«РБК»)

      «И чем, простите за прямой вопрос, занимается так называемая Служба утилизации? На что уходят наши налоги? Почему так называемые специалисты с так называемыми предсказателями не сумели рассчитать очередное появление птицы Какнис и не предприняли никаких мер, чтобы скрыть её от любопытных челов? Служба утилизации позабыла, что на дворе XXI век и за каждым клочком земли наблюдает минимум десяток видеокамер?…»

(«Тиградком»)

      «Сегодня ночью одна из систем видеонаблюдения международной базы данных eBird выдала в прямой эфир изображение гигантской, невероятных размеров птицы, которая разрывала на части и пожирала антилоп и львиц. Трансляция продолжалась около двух минут, затем прервалась, как считают конспирологи – по приказу правительства, однако запись успела разойтись по всему миру и вызвала бурное обсуждение в социальных сетях…»

(«Известия»)* * *

      Некоммерческое общественное объединение по исследованию перспективных и прочих явлений

      Москва, Петропавловский переулок

      Это был самый обыкновенный, ничем не выделяющийся двухэтажный особнячок, простой и незатейливый – классический, московский, неприметный, – стоящий в самом обыкновенном переулке. И хотя переулок располагался на Солянке, в шаге от Кремля и Старой площади, то есть в районе дорогом и престижном, он не обзавёлся показушным лоском столичного центра, оставаясь ухоженным, но не щегольским, не привлекал внимания ни бедностью, ни богатством. Он просто был, и в ряду его домиков стоял неброский особнячок, окна которого всегда были тщательно зашторены, фасад не уродовали ящики кондиционеров, а слева от входной двери размещалась лаконичная медная табличка:

НКООИППЯ

      Ужасное сочетание не разъяснялось даже мелким шрифтом, как это принято в делах обыкновенных, и прохожим оставалось догадываться, что означает сей набор заглавных букв и почему хозяева не сочли нужным его расшифровать.

      Металлическая дверь – простая, но надёжная, – открывалась исключительно изнутри и далеко не всем. Случайные посетители сначала долго звонили, дожидаясь неспешного ответа – если хватало терпения,