Сказка о вечной любви. Виктор Далёкий

это она нам фейерверк устроила? Ну, мы еще с ней встретимся, – погрозил Негодяич кулаком в сторону пекарни.

      Бандиты сняли маски и уставились на мотоцикл. Нахалыч зло ударил ногой по заднему колесу и сказал:

      – Вот дела.

      Он взялся руками за руль, поднял мотоцикл на заднее колесо, сел на сиденье и подвигал рычагами сцепления и тормоза. Передняя стойка выглядела сильно погнутой. Передний тормоз работал, но само колесо выглядело смятым и погнутым. Педаль заднего тормоза отлетела. Ручка газа вращалась. Трос сцепления перебит. Нахалыч потянул на обрывок троса. Сцепление работало.

      – Сейчас поедем… – сказал он.

      – Куда поедем? Без тормозов и без колеса? – спросил Негодяич.

      – На одном колесе доедем. Здесь до Голова десять минут езды, а там и Гадюкино близко. Лови седло! Хватай за плечи! Сейчас рванем…

      – Тормозить как? – с опаской спросил Негодяич.

      – У дома в стог сена – раз. И все дела…

      Негодяич поймал ногами заднее сиденье. Одной рукой он держал биту, другой обхватил за плечи Нахалыча. Нахалыч завел мотоцикл, дал газу и потянул трос сцепления. Мотоцикл рванул с места, задрал переднюю погнутую стойку вверх, и на одном колесе помчался по траве.

      Через десять минут показались дома. И за ними Гадюкино.

      – Тормози! – заорал Негодяич.

      – Щас сделаем! – крикнул Нахалыч и отпустил трос сцепления.

      – Тормози-и-и! – Негодяич схватил Нахалыча за шею и потянул на себя.

      – Пусти!.. Я ничего не вижу!.. – орал Нахалыч.

      На огромной скорости мотоцикл проехал мимо большого стога сена, врезался в маленький стожок, пробил его, вылетел с другой стороны и врезался в ближний курятник. Куры в панике выскочили наружу и разлетелись по округе. Через минуту из курятника все в перьях вылезли Негодяич и Нахалыч.

      – Затормозили, – сказал Негодяич и сплюнул с губ куриные перья. – Говорил, в стог сена. Тьфу…

      – Не рассчитал маленько… – сказал Нахалыч.

      – Чей это курятник мы разбомбили? – спросил Негодяич.

      – Так это твой курятник, Негодяич.

      – Тебе что мой курятник тормоз что ли, Нахалыч?

      – Хотели взорвать пекарню, – сказал зло Нахалыч, – а взорвали свой мотоцикл.

      – Что мы скажем Душегубу? – спросил Негодяич.

      – Наврем с три короба… – сказал Нахалыч.

      – Тихо ты, у него на каждом заборе свои уши.

      Обормот Нахалыч почесал затылок и сказал:

      – Это она Добранушка нас околдовала.

      – Не помогло свиное копытце, – сказал Негодяич, достал из кармана свиное копытце и с негодованием выбросил его за спину.

      – Куда бросил, – послышалось сзади. – Где взял туда и положи.

      Негодяич вздрогнул, обернулся, никого нет, поднял из травы копытце и нарочито показательно сдул с него пылинки. – Я же говорил, у него уши на каждом заборе, – тихо сказал он Нахалычу. – И еще громкоговоритель.

      Первые неприятности

      Утро выдалось, как обычно, дивное. Пели ключи. Звучала речка Симфония. Соловей Тимоша пел свои трели.

      Добранушка