Неисправимая колония Анарам. Часть вторая. Эль`Рау

дребезжание голопроекции не дали ей толком разглядеть парней. Но… Их лица заставили ёкнуть Польгино сердце.

      Женщина достала сферу фераспака и сосредоточилась на мерцающем зелёном свете. Хлопок! Индиговое небо, усыпанное мириадами звёзд, раскинулось над головой.

      – И вам, вечер добрый, – произнёс с толикой недовольства Кин.

      – Ферра Да Цин, – вместо приветствия произнесла Польга. – Мне нужно записать?

      Ремесленный фантом не ответил. Он стоял с неописуемым выражением удивления на лице.

      – Знаете, кто это? – она не сомневалась в положительном ответе, но хотела получить больше, чем просто подтверждение. – Расскажите?

      – Точно, – словно сам с собой заговорил Кин. – Мастер Да Цин. Матушка Циля… Циля Да Цин.

      Польга терпеливо ждала, пока мрачный ремесленник придёт в себя. Время замедлилось, заставляя чувствовать каждую ползущую секунду. И в этом практически застывшем мире наступила пугающая тишина.

      «Здесь без тревог ни сна, ни дня, что-то сынишка плачет,

      Слышишь, за всё прости меня, я не могла иначе!

      Я не боюсь ни бед, ни ссор, в речку обида канет,

      В небе ночном такой простор, он меня к звёздам манит.

      Сын заболеет – я приду, боль исцелю руками,

      Всё я сумею, всё смогу, с сердца снимая камень.

      Я прилечу, лишь позовёт, воду пройду и пламень,

      Но не прощу забвенья ложь, сердце моё не камень.

      Видишь, звезда в ночи зажглась, шепчет сынишке сказку,

      Только бездушье сгубит нас. Вылечит только ласка.

      Я растоплю кусочки льда, сердцем своим горячим,

      Буду беречь тебя всегда, я не могу иначе5»

      Глядя в звёздное небо, Польга напевала под нос старую песню. Впервые она услышала её, когда была ребёнком. Мотив успокаивал, а слова западали в душу. Правда, со временем текст подзабылся и образовавшиеся в нём дыры заполнились подходящими по смыслу фразами. Вместо колыбельной Польга напевала эту песенку сыну. И сейчас она отчего-то вспомнила о ней…

      «Буду беречь тебя… Не уберегла…»

      Вин Гуд бредёт по следу…

      Вин Гуд по понятным причинам не стал дожидаться, пока Изия явится за ним. Для очистки совести (которой нет) он всё-таки оставил наёмникам некоторую информацию для тафского некрофага. Исходя из неё, тот непременно должен был отправиться вслед за байдуром. На себя же Вин взял скучную миссию проверки каравана.

      «Ну-да, ну-да», – не смог сдержать Вин смешок. Настолько забавно всё сложилось.

      На душе стало радостно от предвкушения скорой встречи с Польгой. В голове уже созрел новый план. И основой ему послужила старая колонистская поговорка, что влюблённая женщина становится послушней жертвенного ягнёнка. Вин не видел никаких сложностей в охмурении одинокой дамы. Конкурентов ни сейчас, ни в обозримом будущем не намечалось. Так что почему бы не сыграть на естественных плотских желаниях.

      Он

5

На мотив песни «Я не могу иначе» А.Н. Пахмутовой