Липкие люди. Наталья Ивановна Скуднова

набор. Но даже такой патронаж оказался востребованным. Попасть под опеку фонда – являлось счастьем и спасением жизни для многих стариков. Вот прямо в буквальном смысле: спасением жизни! А тут бац… прима! По меркам даже сегодняшнего дня – миллионерша. Да ещё и с премьерскими запросами, причудами и апломбом. Она не оценит пачки кефира и аспирин. Она сочтёт такой «набор» за оскорбление. И как ей объяснить, что денег на большее физически нет?

      – Я понимаю, о чём вы думаете! – вдруг голос старушки-призрака зазвучал очень проникновенно. – Давайте начистоту. У вас фонд для малоимущих и одиноких. Малинина ну никак не подходит вам по определению. Здесь вы правы! Но ваш фонд – единственная и уважаемая организация на постсоветском пространстве, которая заботится об известных пожилых людях. Мы, друзья Малининой, готовы перечислять деньги в фонд, чтобы вы или ваши сотрудники хотя бы её навещали.

      – Да не в деньгах же дело! – на удивление искренне возразил Эдуард. – У нас и рук-то свободных нет. Да и на каком основании мы придём к Малининой в дом?

      – Вот вы правильный термин подобрали: «основание»! – старушка оживились так, будто ждала именно этого слова. – Вы, как фонд, то есть как незаинтересованные лично, люди, можете просто навещать Малинину. Нам важно понять: что задумали эти две домработницы? Получает ли Малинина лечение? Например, недавно она отказалась от плановой операции. А месяц назад заграницей на аукционе всплыли картины из её коллекции. По документам всё чисто: вроде как Малинина сама всё продаёт. Но она никогда, понимаете: ни-ког-да не пошла бы на продажу этих картин! Я это точно знаю. У нас есть опасение, что её не только обворовывают, но существует прямая угроза её жизни.

      – А вы, сами…? – Кира хотела было напрямую спросить: почему руками их фонда планируется сделать всю грязную шпионскую работу и зачем в принципе такая конспирация.

      – Правильный вопрос… – старушка грустно покачала головой. На лице призрака появились слёзы. – Извините меня, не могу сдержать эмоций… Много месяцев длится этот ад вокруг Малининой и я места себе не нахожу. Нас, настоящих и неравнодушных друзей, коллег и учеников – около 20 человек. И никого из нас эти непонятные сиделки с самого первого дня своей работы не подпускают к Малининой. Вот поверьте: вообще не подпускают! По телефону нам звонить бесполезно: на все звонки одна реплика: «Что передать?». На улицу Малинина не выходит. В квартиру нас не пускают.

      – Прям вообще не пускают? – удивился Эдуард.

      – Вы мне, наверное, и не поверите… Мы даже сантехников подкупали из ЖЭКа. Но их в комнату к Малининой не допускают. Всех врачей, которые лечили её, отвадили. Я больше скажу! Когда эти дамочки выходят в магазин, мы их буквально вылавливаем. А они, как партизанки, односложно отвечают на наши вопросы. Я надеялась: Малинина не пропустит прощание с Фимой. Потому и я здесь. Я пыталась к ней подойти, но вы только посмотрите на неё: она, будто под препаратами! И меня, она, кажется, даже не узнала. Эти дамы на мои вопросы не отвечают. Отвели её