как тащил бы медленно хищный чешуйчатый зверь труп, истерзанный его клыками, чтобы оставить его гнить в укромном месте. Вытянутое тело качнулось в воде сначала в одну сторону, а затем в другую. Вытянутое тонкое тело открылось, и из него причудливыми кольцами полилась наполнявшая его темная жидкость, но тело не отпустило ее. Оно все так же обнимало ее. В его объятьях не было крепости, в его объятьях не было силы. Оно просто остановилось над водой, отлетев от острых краев льда, застыв в позе объятий. Его конечности были сложены острыми углами неподвижно. Его голова одна только обрела определенную форму и раскачивалась вместе с движением жидкости на длинном вытянутом теле, которое казалось теперь выходило из ее груди, потому что темный проход над поверхностью льда, из которого тело первоначально вышло, исчез – осталась только темная рана на ее груди, над которой, словно над зеркалом в темноте застыла голова тела, которая обрела определенные черты. Ее руки были тоже сложены в объятья. Пальцы застыли в напряжении. Ее тело по-прежнему находилось в жидкости. Другое тело частично было в жидкости, частично за ее пределами. Тела медленно раскачивались, подчиненные колебаниям жидкости. Они еще сохранили собственную волю, но у них не было сил двигаться, согласно ей. Неподвижностью их сковал белый холодный и яркий свет, подобный льду, мгновенно распространившемуся и сковавшему в движении объекты. Его движение было льдом, проникающим в тела, которые не могли от него скрыться. Он порабощал их и их движения, не ограничивая явно, оставляя закрытые внутренности неповрежденными – лишь поражая и окружая оболочки. Ее тело порой чуть поднималось над жидкостью, порой оно медленно опускалось. Ее разрезал свет, превращающий в заостренные лезвия шевелящуюся жидкость. То же происходило и с другим телом.
4
Жидкость медленно двигала их осевшие, мягкие, покрытые маленькими складками кожи тела. Ее тело ушло немного под жидкость. Ее руки опустили часть другого тела под жидкость. Верхнее тело начало раскачиваться, будто стараясь вырваться – будто оно стало упругим. Его тело уперлось в грубую поверхность льда – как и ее тело. Вода покрывалась красными лучами, они вились в ней, словно дым. Их середина была окрашена красным цветом, словно лучи были прозрачными извивающимися червями, внутри которых, окруженная мягкими оболочками, текла кровь. Прозрачные оболочки, придававшие крови определенное русло и течение, рвались. Кровь расходилась по маленьким прорытым норам по всему телу червей красными каплями, сохранявшими форму, сдерживаемая еще различимыми маленькими капиллярами в теле лучей, после же кровь разрывала последние оболочки, придававшие телу определенность, и соединяла уже незаметное прозрачное тело с окружающей средой жидкости расходящимся облаком. Ее тело уходило под воду и забирало с собой часть верхнего тела, которое неровно и тяжело скользило, задевая острые края льда, затем верхнее тело, упруго разгибалось и часть ее тела, оказывалась
