Молот ведьм. Яцек Пекара

сказал я, а Хельга закусила губу.

      – Конечно, ваша милость. Но пройдите наверх, поскольку мальчик прихворнул.

      – Снова то же самое? Эта странная болезнь кожи? – в моем голосе не было и толики иронии.

      – Нет, господин, – опустила голову Хельга. – Купался в реке, а было холодно…

      – Обтирайте его водкой, поите горячим бульо-ном, и пусть лежит в тепле, – посоветовал я и встал. Инквизиторы поднялись вслед за мной. – Не стану причинять вам неудобство, – сказал я вежливо. – Вы ведь наверняка столько раз уже слыхали одно и то же, – усмехнулся им.

      Витус ответил усмешкой, но мне показалось, что это было лишь искривление губ, усмешку имитирующее.

      – Конечно, Мордимер, – сказал он. – Мы подождем тебя здесь.

      Вдова Вознитц поднималась по лестнице первой, но трудно было не заметить, что женщина до предела взволнована. На втором этаже от узкого коридора отходили две пары дверей. Хозяйка нажала на ручку, и мы ступили в маленькую комнатку, где стояли лишь небольшая кровать, одноногий столик и конек-качалка с линялой гривой, сделанной из настоящего волоса. Мальчик, что лежал в постели, спал, щеки его покраснели. Я подошел и дотронулся ладонью до его лба. За спиной услыхал тихий вздох.

      – Вы должны проветривать комнату, – сказал я вполголоса. – Горячка вызывает дурные флюиды.

      – Карл, – вдова Вознитц легонько прикоснулась к плечу мальчишки. – Сынок, просыпайся.

      Мальчик повернулся на бок и открыл глаза. Увидел меня и шарахнулся к стене.

      – Не бойся, – успокоила его Хельга Вознитц. – Его милость прибыл, чтоб тебя допросить…

      Я поднял руку – и она замолчала на полуслове.

      – Оставьте нас одних, прошу, – сказал я ласково, но твердо.

      Мне показалось, что она хотела было возразить, но потом лишь вздохнула и вышла. Я обождал, пока закроется дверь. Услышал удаляющиеся шаги в коридоре, а потом скрип ступенек.

      – Я инквизитор, дитя, – сказал я ласково. – Знаешь ли, чем занимаются инквизиторы?

      Он молча кивнул.

      – Скажешь мне?

      – Хватают людей и жгут на кострах, – тихо ответил мальчик.

      Я вздохнул. И отчего в нашей нелегкой работе даже дети видят лишь одно?.. Признаю, это наиболее зрелищный ее аспект, но все равно лишь один из многих – и притом, уж поверьте мне, не наиглавнейший.

      – Нет, Карл, – ответил я и осторожно присел на краешек кровати. – Инквизитор, дитя мое, суть пастырь, который должен опекать беззащитное стадо. Стеречь его от хищников, от всех, кто хочет обидеть невинных овечек. И, мой мальчик, задача пастыря – проста. Он видит приближающегося волка и отгоняет его криком, огнем или шумом, а порой – травит собаками. Но что делать, когда волк не выглядит волком?

      – Как это, господин?

      – Что должен сделать пастырь, который знает, что волк умеет принять вид другой овечки? Или дерева? Или камня? Или еще хуже: сделать так, чтобы пастырю казалось, будто одна из овечек суть волк, – дабы пастырь напал на