О смысле. Михаил Хавинсон

уду уверен, что это он, или, по крайней мере, вопрос отпадет.

      – То-то и оно. Ты что любишь делать?

      – В футбол люблю с друзьями играть.

      – И что, когда ты в футбол с ними гоняешь, ты думаешь о смысле жизни?

      – Да ну, бабуля, я увлечен, мне некогда, – довольно улыбнулся я.

      – Так, ты понял? – с хитрецой в глазах посмотрела на меня бабушка.

      – Ха! Значит, смысл жизни в футболе что ли? Не похоже.

      – Ты когда делаешь, что тебе нравится, вопрос о смысле жизни отпадает.

      – О, точно! Может, это и есть тот самый ответ, который дает нам жизнь?

      – Вот, ты и сказал. Супчик будешь?

      – Нее, пойду погуляю.

      – Ну, погуляй, внучок.

      Тучи в разноцветных красках заката зависли над горизонтом, уже начинали петь сверчки. «Надо же, как просто», – думал я. Ведь вопрос о смысле жизни – это вопрос к самой жизни. А, как она мне может ответить? Да, как угодно. Это может быть и мысль, и чувство, и образ, и знак. И будет понятно, что ответ получен, когда вопроса не станет. Когда я увлечен, действительно, вопрос исчезает, значит, это и есть ответ. Увлечение, наслаждение жизнью – и есть её смысл.

      Мелкие камешки шоркали и хрустели под ногами, а ветер словно подгонял время от времени тишину. Было так умиротворенно тихо, что я сам становился этой тишиной, моя душа сливалась с проникновенной гармонией. Я вдруг понял, что не ищу смысла жизни. Когда случаются проблемы, я задаю себе вопрос, зачем они мне, и какой в этом во всём смысл. Незаметно я начинаю думать, что говорю себе о смысле жизни, но это не так. Я спрашиваю о смысле страданий, терзаний и мучений. Когда я радуюсь, люблю, увлекаюсь, наслаждаюсь, я не обременяю себя мыслями о смысле моих чувств – всё, весь смысл уже есть, я вижу, чувствую и принимаю его. Но с горестями – иначе, ненастья уводят от истинного предназначения, в котором исчезают все вопросы.