Клятва безумная и смертельная. Бриджит Кеммерер

бутылки. Я не пил уже несколько месяцев. С той самой ночи, когда Грей вернул Харпер из Вашингтона, округ Колумбия, еще до того, как мы узнали о его первородстве. До того, как проклятие было снято.

      Вы неисправимы. Не понимаю, как я мог терпеть вас так долго.

      Это слова Грея. То был единственный раз, когда я видел его пьяным. Наверное, это были самые правдивые слова, которые он когда-либо говорил мне.

      Он стоял со мной на парапете замка, когда я уже почти превратился в чудовище в последний раз. Я намеревался принести себя в жертву. Я собирался прыгнуть. Я был в ужасе.

      Грей оставался вместе со мной до последнего и держал меня за руку.

      Мое горло сжимается. Я выдергиваю пробку и делаю глоток вина прямо из бутылки.

      – М-да, – говорит Харпер.

      – Как верно подмечено. – Мой голос звучит хрипло.

      На этот раз Харпер забирает у меня бутылку. Я падаю в кресло перед камином и провожу руками по лицу.

      – Почему ты мне ничего не рассказал? – тихо спрашивает она.

      – Потому что я не могу потерять тебя снова, – говорю я. – Я не могу рисковать тобой.

      Некоторое время Харпер молчит. У меня не хватает смелости поднять на нее взгляд. Она злилась на меня неделями, и это было более чем неприятно, и поэтому сейчас у меня нет никакого желания видеть разочарование или осуждение на ее лице.

      Пальцы девушки скользят по моему плечу, и она садится ко мне на колени, устраивая голову в ложбинке под моим подбородком. От нее веет теплом и уверенностью.

      У нее нет ко мне ненависти, и я едва не содрогаюсь от облегчения.

      – Так вот зачем ты устроил этот бал для главных маршалов, – говорит она. – Тебе нужно было устроить представление для Лилит.

      – Это должно было быть нечто большее, чем просто представление, если мы хотим получить хотя бы призрачный шанс отбиться от Силь Шеллоу, – отвечаю я. – Но да, ты права.

      – Теперь я жалею, что не надела то платье.

      – Я никогда не считал тебя пешкой, – говорю я, и это правда. – Ты вправе носить что захочешь.

      Харпер молчит, и ее легкое дыхание согревает мою шею. Проходит так много времени, что мои мысли начинают рассеиваться и уплывать куда-то далеко. Возможно, причиной тому усталость, или же дело в вине. Скорее всего, одно другого не исключает.

      – Ты позволял Лилит истязать себя, чтобы она не причинила вреда Грею, – шепчет Харпер.

      Я помню все те нескончаемые муки, которые колдунья причиняла нам. Иногда она делала это от скуки, а иногда таким образом мстила или наказывала нас за преступления, о которых ведала только она. Ничто из того, что творила Лилит, не могло нас убить. Не тогда, когда проклятие вступило в силу. Тем не менее боль была настоящей и невыносимой.

      Я стараюсь отвлечь внимание Харпер от Грея, когда могу. Проклятие заслужил не он, а я. Он должен был бежать во время первого сезона, когда я только перевоплотился. Иногда мне очень жаль, что он этого не сделал.

      – Это все, что я мог для него сделать, – говорю я Харпер. – Он был предан мне, и рядом со мной его удерживало чувство