Черная химера. Наталья Хабибулина

работа, «рефлексы…» – с иронией произнес Дубовик.

      – Ну, что уж вы так?.. Что же вы меня цепляете? – доктор стал злиться.

      – Я?! – возмутился подполковник. – Нет, вы посмотрите на него! Говорит о пользе, которую приносит людям, но тут же о них забывает! Да не люди вам нужны, Алексей Алексеевич, а кандидатская степень, после которой последует докторская, а с ними соответствующие материальные блага! – жестко отрезал он.

      – Как вы можете?! Вы ведь совсем не знаете меня! – попытался перейти в наступление доктор, но Дубовик не дал ему сказать больше ни слова.

      – Я не просто могу, а имею полное право! А вас я вижу насквозь! Мне плевать на корректность, просто скажу, что здесь работает настоящий врач и патриот – это Хижин. И давайте, закроем, в конце концов, эту полемику. Каждый наш, казалось бы, простой вопрос превращается в словесную дуэль. Мы можем вызвать вас на допрос в отделение милиции, и там разговор будет идти в другом русле, уж поверьте мне!

      Флярковский обиженно засопел, но понял, что правильнее будет промолчать.

      – Вот так-то лучше! И перестаньте дуться, отвечайте на вопросы, как положено, и расстанемся друзьями, – Дубовик повернулся к Калошину и сказал одними глазами: «Поговори сам, я больше не могу!» и вслух тихо добавил: – Взорвусь!

      Майор согласно кивнул, так как сам уже начал выходить из себя из-за поведения этого самовлюбленного доктора-индюка.

      – Что вы можете сказать о Песковой Анне Григорьевне? – спросил он.

      – Обыкновенная санитарка, довольно чистоплотная. У меня к ней никаких претензий не возникало. Её исчезновение вызвало у меня некоторое удивление. Мы думали, что она могла уехать к дочери в Москву, тем более, что прислала телеграмму с просьбой об увольнении, но дочь до сих пор звонит и спрашивает, не знаем ли мы чего-нибудь о матери.

      – Вы за последние дни не замечали ничего необычного? В кабинете никаких изменений не было?

      На лице Флярковского вновь появился испуг:

      – Вроде бы ничего, – замотал он головой, – правда, вчера утром я нашел у себя в кабинете чей-то носовой платок, он лежал на полу, вот здесь, – доктор указал на место у стола. Я сделал замечание санитарке, но она сказала, что убрала все. Откуда он мог взяться? – он посмотрел на обоих мужчин.

      – Где этот платок?

      – Выбросили в мусор, а мусор у нас сжигается в котельной, – суетливо пояснил доктор. – Что-то опять не так?

      – Скажите, где находятся ваши ключи? – оставив его вопрос без ответа, спросил Калошин.

      – Вот, – доктор достал из верхнего ящика стола связку ключей, побренчал ими.

      – Когда выходите, дверь запираете всегда?

      – Да, конечно, у меня ведь здесь моя дис… – он поперхнулся, покраснел и, откашлявшись, поправил себя: – здесь сейф с печатью, документы, истории болезни пациентов.

      – И вы никогда и никому не передавали ключи? Может быть, где-нибудь случайно оставляли?

      – Нет-нет! Что вы! Я очень строго отношусь к этому! Будьте уверены! – Флярковский затряс