Под откос. Дмитрий Грунюшкин

такой, да еще друзей таких же нашел.

      – Всяко бывало, – разочаровал ее Леха. – Даже и похлеще еще.

      – Леш, а ты кто? Военный, наверное? – неожиданно спросила Наташа.

      – Почему ты так решила?

      – Не знаю. Что-то в тебе есть такое… характерное.

      – Не совсем военный. Мент я. Бывший.

      – Мой дядька, он следователем работает, часто говорит, что менты бывшими не бывают, – заметила девушка, испытующе глядя на попутчика.

      Как же точно она попала! Прямо в яблочко. Леха пока так и не нашел ответа на свой главный вопрос – нужно ли ему возвращаться.

      – Добрый день. Я вам не помешала?

      Леха вскинул голову, и рухнул в эти огромные, зеленые, как весенняя трава, глаза. Глаза, давно ставшие его мечтой, и его проклятьем. Глаза, которые напоминали ему о его долгах. О долгах, которые невозможно выплатить.

      2.

      – Ну, как тебе?

      Сашка Лосев, лейтенант сибирского ОМОНа, протянул руку, чтобы забрать фотографию. Леха Никифоров не заметил этого движения. Он заворожено смотрел на девушку на снимке. Блондинка с длинными вьющимися волосами, обычная симпатяга, по-славянски скуластая, улыбчивая. Но даже на любительской фотографии зеленым пламенем сверкали ее глаза.

      – Эй, ты что, влюбился? – хохотнул Сашка.

      – А? – встрепенулся Леха. – Да, блин, красивая у тебя девчонка.

      – А то! – горделиво ухмыльнулся Лосев. – У нас в Сибири красавиц много, не то, что в вашей столице.

      – Москву не замай! – притворно рассердился Леха.

      Клетчатая тень маскировочной сети качнулась перед глазами, от чего фотография, казалось, ожила. Капитан Никифоров с сожалением протянул фотку обратно ее счастливому хозяину. Сашка пристроил ее на место, в подкладку черного ОМОНовского берета, и водрузил головной убор на самую макушку. Леха пренебрежительно хмыкнул – в подмосковном сводном отряде было модно носить берет, сдвинув его почти на самый нос, а залихватский «дембельский» манер сибиряков считался «колхозным».

      – Как он у тебя там держится? – в сотый, наверное, раз, поинтересовался Леха.

      – Гвоздем прибиваю, – так же привычно отозвался Сашка. – Ну, что, поскакал я, пожалуй.

      Он пружинисто поднялся с грубой деревянной скамьи, и от души хлопнул по протянутой ладони.

      – Давай, братишка, завтра свидимся. Нас тоже под Хаджи-Юрт перебрасывают. Опять службу вместе тянуть будем. Вы там к завтрему порядок наведите, ага?

      – Не извольте беспокоиться, – козырнул Сашка, и побежал к взревывающим движками «Уралам».

      Хлопотный аул Хаджи-Юрт в пятнадцати километрах от Грозного требовал к себе усиленного внимания. Последние два месяца блокпост на его околице «держал» ОМОН из Архангельска, но теперь пришла пора менять парней. На смену выдвигался сибирский отряд, а днем позже на подкрепление должны были прибыть «подмосквичи».

      Сашка Лосев был комвзвода сибиряков, а Леха командовал ротой сводного отряда подмосковного ОМОНа.