Смерть Калибана. Повести. Анатолий Мусатов

багряно-желтому с прозеленью, лесу. Волк бежал впереди, изредка клацая зубами на невесть откуда взявшихся мух. Приятели, бездумно уткнув лица в уже садившееся, но ещё обдающее теплом солнце, молчали, восчувствуя всю прелесть такого променада. Не доходя с полукилометра до ближайшей опушки, Николай остановился:

      – Завтра вот здесь расположимся. Самая тяга здесь.

      – Здесь так здесь. – Владимир блаженно прищурился и потянулся. – Теплынь-то какая!

      – Это ничего не значит. Утром будет жуткая холодрыга. К тому же и сыровато, место низкое и туманом тянет сильно.

      – А чего ж твоим куличкам пролетать здесь охота?

      – Да хрен их, Володь, знает! Тянет их шнырять над этой падью как по дороге, только свист слышен со всех сторон.

      – Посмотрим. Ого! Это что за каменная баба там! Чего-то этот камешек не вяжется с вашими местами!?

      – Хм, конечно! Я его самолично привёз с карьера. – Николай потер подбородок. – На тракторе привёз, когда песок возили.

      – А для чего?

      – Надо было.

      Они подошли поближе и Владимир, с интересом обойдя огромный серый валун, потыкал в него носком сапога:

      – Ни фига себе, в нем не меньше двух тонн будет!

      – Да, солидная каменюка! Два метра в длину и толщиной с полметра.

      – Странные какие-то у тебя появились забавы, – скифских баб к дому таскать! Прямо извращенец какой-то! Заведи лучше живую, – и теплее и приятнее…

      – Во-во, у шелудивого только банька на уме. Этот камень особенный, мне его пришлось привезти.

      – И давно у тебя эта страсть обнаружилась?

      – Страсть не страсть, а дела тут творятся это точно – страсть какая-то!

      Волк забеспокоился, зарычал, рванул землю лапами.

      – Цыц, Волк… Здесь, под ним, лежит настоящий мужик! – Николай похлопал по валуну. – Волк чувствует, ревнует…

      – Ну, так рассказывай, если начал, чего темнить! – Владимир хитро прищурился: – Клад, что ли, туда упрятал?

      Николай хмыкал, затягиваясь папиросой, и отнекивался:

      – Завтра, завтра я тебе всё расскажу…

      Нагретый за день валун всё ещё дышал теплом, а воздух оставался сухим и свежим. И такая благодать была разлита вокруг, что приятели, разнежившись в истоме, ещё долго сидели на траве у подножия теплого гладкого камня.

      Вернувшись в избу, приятели с отменным аппетитом и настроением приступили к долгой вечерней трапезе. И опять полились воспоминания, всё больше об Афгане, о жизни, в которой очутились после «дембеля». Спорили в охотку, обрывая друг друга, и когда устали от обсуждения вечных вопросов, присущих любой мужской компании, Владимир вдруг спросил:

      – А всё же скажи, что это за камешек там стоит? Любопытно, зачем тебе надо было так надрываться?

      – Вот! Ты недаром заприметил тот валун! У, брат, с ним такая история связана, язви её в дробину! Туда приходит призрак Калибана!..

      – Кого, кого! – изумлённо вытаращился на Николая